Полуденный бес

Рано ли, поздно ли, но собрался Всемирный Совет и постановил отправить в Лэндландию разведчиков. Для них сделали специальные костюмы с автономной жизненной средой. Им строго-настрого приказали не вступать ни с кем в контакт, ни во что не вмешиваться, но все внимательно высмотреть. Через некоторое время разведчики вернулись и доложили, что в Лэндландии не осталось в живых никого. За исключением одного-единственного человека, которого и человеком-то назвать трудно. Он страдает от холода и голода, не имеет возможности развести огонь, спит, завернувшись в шкуры погибших животных, питается мертвыми кореньями и пьет воду, зараженную трупами. Но почему-то не умирает. По-видимому, решили ученые, в организме последнего лэндландца произошли органические изменения, и он приспособился к зараженной среде.

Это известие немного успокоило Всемирный Совет. В конце концов, один страдающий это не так страшно. Это не стомиллионный народ. Однако проблема одного человека это тоже серьезно. Ведь по основному положению Мировой Конституции всякий человек на земле имеет право на свою, равную с остальными долю счастья. Детально взвесив и обсудив проблему, Всемирный Совет постановил: позволить последнему страдальцу пересечь границу. После соответствующего карантина и обследования.

– Вот-вот, – проворчал Чикомасов. – Так-то вот вы нас в свой цивилизованный мир пускаете. Предварительно обработав дустом.

– Во Всемирном Совете заседали мудрые люди. Они понимали, что адаптировать последнего страдальца в мир Всеобщего Счастья будет непросто. Кроме того, была другая опасность. Вид несчастного человека мог пробудить в людях подозрение, что они… тоже не слишком счастливы. Поэтому Всемирный Совет решил не просто принять последнего лэндландца, но объявить его героем. Дескать, он являет собой образец человека, добившегося счастья ценой неслыханных страданий. Как герою ему полагалась пожизненная пенсия и всевозможный почет.

– Ловко! – возмутился священник. – До этого не додумались и фарисеи: Христа национальным героем объявить!

– Итак, разведчики вернулись в Лэндландию, чтобы сообщить страдальцу радостную весть. И вдруг – осечка! Страдалец настолько повредился рассудком, что отказался покидать зараженную страну. Желаю, сказал он, умереть на земле предков.

– Молодец! – обрадовался Петр Иванович.

– Просто глупо! – сказал Половинкин.

– Молодец или не молодец, – продолжал Барский, – но забот у Всемирного Совета прибавилось. Что делать? Депортировать насильно? Нельзя по Конституции. Оставить – тоже нельзя. Это означало бы потерю контроля над лэндландской проблемой. Как только где-то случится сбой в работе налаженной машины Мирового Счастья, сразу вспомнят об этом сумасшедшем. И будут говорить: вот, не может быть абсолютного счастья, пока кто-то один несчастен, да еще и добровольно. Значит, что-то не так в нашем замечательном мироустройстве. А раз не так, давайте менять Конституцию, экономический строй…

– То-то, голубчики! – воскликнул священник. – Заговорила совесть!

– Да не в совести дело! – вдруг рассердился Лев Сергеевич. – Вопрос в разрушении идеала. Если кто-то добровольно желает страдать, значит, Абсолютное Счастье – только один из вариантов. Значит, есть возможность выбора между счастьем и страданием. Тут необходимо добавить, что при новом мировом устройстве люди стали ужасно религиозны. Они придумали новую общую религию, которая была предельно проста. Она устраняла смерть как вопиющий факт страдания. Предполагалось, что после Абсолютного Счастья на земле человек переходит в такой же параллельный мир. Там всё то же самое, но только навечно. Впрочем, в параллельном мире человек тоже фиктивно переживает смерть. Она является эквивалентом сна. Поспал и проснулся бодрым и сильным. Предсмертные страдания – нечто вроде физической усталости после работы. Что касается Бога, то Он один, и Его задача – следить за порядком чередования жизни и смерти. Они должны быть достаточно разнообразны.

– Отличный Бог, настоящий американский президент! – засмеялся Чикомасов. – Одного они не поняли: не люди Бога придумали, а Он – их.

– Прошли годы… Несколько раз в Лэндландию посылали разведчиков, но они неизменно сообщали, что последний страдалец и умирать не желает, и покидать гиблое место отказывается. Между тем лэндландская проблема набирала силу. «Боевой союз» из кучки нелегальных мстителей превратился в солидную политическую партию. Она потребовала квоты во Всемирном Совете. Они ставили вопросы. Почему, если согласно Конституции человек имеет право на свободный выбор жительства, добровольцев не пускают в Лэндландию? Почему, если в мире нет границ, граница с Лэндландией строго охраняется? Не пора ли переименовать принцип Абсолютного Счастья в Относительное Счастье?