Полукровка

Он и впрямь поехал на «Новокузнецкую». Однако ноги сами собой пронесли мимо родного «Кодака». Он пошел дальше от метро, по трамвайным путям. Миновал Климентовский переулок, как тогда ночью. Перебежал на другую сторону, увидел серый дом с двором-колодцем. Хотел было свернуть в арку, но не смог.

Вход в арку перекрывала тяжелая железная решетка. Калитку на могучем магните удерживал хитрый электронный замок. И, судя по виду, решетка стояла здесь давно, а не была присобачена вчера.

Не может быть! Сердце заколотилось, разгоняя кровь. Сперва показалось – ошибся. Володя пробежал вперед, заметался в поисках другой арки. Потом назад. Тщетно. Дом с двором-колодцем и аркой был один. Но входа во двор не было. Вернее, вход был, но не для него...

Бред какой-то.

С этой мыслью Володя пришел в фотомастерскую. Саныча снова не было и не предвиделось, о чем весело доложил напарник. Володя кивнул и принялся за привычные дела. Но работа шла без обычного удовольствия. На автомате. Он вообще не задумывался, что делает. Мысли витали далеко. И в мыслях этих он снова и снова припирал отца к стенке и вытряхивал из него ответы на вопросы, которые мучили его сейчас. А заодно и на те, что мучили годами его папу.

Минута в минуту он закрыл лавочку, выключил свет и аппаратуру и вышел на улицу. И направился не к метро, а знакомым уже маршрутом зашагал к дому с аркой.

Сегодня здесь горели фонари. Горели ярко, не оставляя ни закуточка для тени неясности. Володя почти перешел на бег. Поймал себя на этом метрах в тридцати от дома. Сбавил шаг. Пригляделся.

Возле арки яростно, словно решив посоревноваться с солнцем, светил фонарь. На входе стояла та же металлическая решетка с тем же магнитным замком. Хотя Володя готов был поклясться, что вчера был именно здесь. Вот в эту самую арку нырнул отец, и он следом. Только решетки он не видел.

Володя почти совсем остановился. Отец стоял там. В тени арки, прислонившись спиной к злосчастной решетке. В плаще и шляпе.

«Выпендрежник», – почему-то подумал Володя.

Пальцы вцепились в пуговицу на куртке. Володю трясло. Все заготовки пропали куда-то. Все, что так усиленно крутилось и проигрывалось в голове целый день, растаяло, как туман.

А отец стоял и молча смотрел на него. Стоял и смотрел.

Володя остановился шагах в пяти. Что делать, он не знал. Подобные сцены видел лишь в кино, и там они заканчивались неуклюжими объятиями. Кидаться на шею этому человеку казалось совершенно неуместным.

И он стоял и крутил пуговицу на куртке. И молчал.

Отец натянуто улыбнулся.

– Я знал, что ты придешь, – сказал он. И в голосе прозвучало что-то искусственное, хоть Володя и не заметил этого.

А потом отец раскинул руки в стороны, словно приглашая непутевое чадо в объятия. Совсем по-киношному. Будто играл какую-то роль. Нервное напряжение лопнуло. Володя поднял руку и с удивлением посмотрел на сжатый в пальцах предмет.

– Пуговица оторвалась, – пробормотал он.

Глава 3

Они вернулись к Климентовскому, вывернули на Пятницкую и зашагали в сторону центра. Пересекли по Чугунному мосту Водоотводный канал, мимо Балчуга вышли к Москве-реке.

Володя молчал. Отец пытался заговорить, но как-то вяло. Мимо топали какие-то люди, пролетали машины. Все время что-то отвлекало.

На Большом Москворецком мосту было безлюдно. Ветер дул, пробирая до костей, гнал рябь по отражению подсвеченной кремлевской стены и башен. И туристов с фотоаппаратами, вечно сидящих на парапете Большого Москворецкого, разогнал, видимо, тоже ветер.

Ник остановился, оперся о парапет и уставился на черную воду, в которой блестели отражения ночного города. Володя встал рядом. В другой раз схватил бы фотоаппарат, уж больно красив ночной Кремль, но сейчас даже не вспомнил, что родная зеркалка болтается на плече.

– Спрашивай, – потребовал отец.

Потребовал так, словно был владыкой мира, и только он решал, кого наказывать, а кого миловать. Володе этот барский тон не понравился. Хотя он даже не успел это толком осознать.

– О чем? – осведомился он.

– О чем хочешь, – небрежно махнул рукой отец. – Ты же хотел узнать что-то.

Да, он хотел. Вопросов было много, но каждый казался менее важным, чем другие. И Володя застыл в нерешительности, так и не придумав, с чего начать.

– Хорошо, – кивнул Ник удовлетворенно, будто другой реакции и не ждал. – Тогда спрошу я. Откуда ты узнал?

– Что?

– Не придуривайся, – в голосе отца возник едва заметный оттенок раздражения. – Откуда ты узнал, что я маг?