Полукровка

Ярость схлынула, к ней вернулась способность трезво мыслить. Она подошла к зеркалу, улыбнулась. Мягко, лучисто. И глаза, такие же мягкие и лучистые, снова искрились золотом.

– Сальваторе!

Дверь распахнулась мгновенно. Преданный помощник возник на пороге.

– Скажи, пусть здесь уберут, – кивнула она на размазанное в сопли яблоко. – И продолжайте за ним присматривать. Только так, чтоб он этого не видел. Мне нужно знать обо всем, что с ним происходит.

* * *

Тинек стоял возле машины и щурился на солнце, словно был котом, а не собакой. Ворота все еще оставались открытыми, а может, их просто открыли заново. Так или иначе, от дома Володя зашагал к ним, а не к стоянке.

Оборотень свистнул, но Володя не обратил на свист никакого внимания. Вышел за ворота, прошагал до Рублевки и пошлепал в сторону Москвы. «Опель» Тинека догнал его довольно быстро. Квакнул клаксоном.

Володя обернулся на звук, но никак не отреагировал. «Опель» взревел мотором и, обогнув идущего по обочине человека, рванул вперед. Володя было порадовался, что предатель уехал, но Тинек, проехав метров триста, свернул на обочину и остановился.

Когда Володя поравнялся с машиной, оборотень уже ждал его снаружи.

– Садись, отвезу.

– Иди в жопу, – буркнул Володя, чувствуя, что в голосе звучит детская обида.

– Не дури, – преградил дорогу Тинек. – До города далеко, на улице не май-месяц. И я тебе не враг.

Володя остановился. Оборотень кивнул на распахнутую дверцу.

– Садись, скорее, пока гаишники не нарисовались. Они здесь дикие и оперативно реагирующие.

Володя на секунду задумался. С другой стороны, какого черта? И он молча сел на переднее сиденье. Оборотень приободрился. Скалясь, сел за руль, проверил, что пассажир пристегнут, и неспешно покатил в сторону города.

Рублевка неторопливо наматывалась на колеса. Володя молча таращился на заснеженно-слякотный пейзаж.

– Кончай дуться, – не выдержал молчания Тинек. – Я ведь тебе ничего плохого не сделал.

– Угу. Только обманул, – фыркнул Володя. – Я думал, у вас, собак, стая превыше всего.

– Я не собака. Я шакал. И если уж на то пошло, я не думал, что у вас, магов, бывает столько сантиментов. Мне казалось, что вы более прагматичны.

– Я в первую очередь не маг, – в тон оборотню отозвался Володя. – Я человек.

– Это не одно и то же?

– Для меня – нет. Все маги, каких я встречал, даже если и были людьми, вели себя как нелюди.

– Как скажешь, – согласился Тинек и поспешно сменил тему: – Она тебе объяснила что-то?

Володя мотнул головой:

– Мне не нужны ее объяснения.

– Ты же хотел знать...

– Теперь не хочу, – оборвал Володя. – Вообще ничего не хочу. Мне не нравится эта ваша магия и все, что с ней связано. С тех пор, как я во все это влип, у меня появились отец, мать и друг. Отец играет в заботу и любуется собственным величием. Он себя не ведет, он себя позиционирует. Мать отрицает все человеческое, да и человеком не является. Оба чихать на меня хотели, но я им нужен. Думаешь, мне это нравится? Ни фига ни разу.

– А друг? – полюбопытствовал оборотень.

– А друг, – эхом отозвался Володя, – оказался шакалом.

Тинек смолчал. Только смотрел, как прикованный, за дорогой и скалил зубы.

С Рублевки нырнули под мост, пошли по кругу и выехали на Крылатские Холмы. Тинек довез пассажира до подъезда, но всю оставшуюся дорогу был молчалив и непривычно мрачен.

«Опель» остановился. Володя отщелкнул ремень и посмотрел на оборотня.

– Слушай, а все-таки ты на кого работаешь? – спросил вдруг.

– А что? – окрысился Тинек.

– Так... просто любопытно, кого ты предаешь, отца или мать?

– Что за мания искать предателей и лезть всюду со второсортной моралью и сантиментами? – с лающими нотками заговорил Константин. – Я никого не предаю, хотя бы потому, что я никому во вред не действовал. Даже тебе. И я никому не служу. Ни Нику, ни Лейле. Знаешь почему? Потому что я служу себе. И только себе. Я – одиночка.

– А отец говорил, что вы живете стаями и по закону стаи.

– А я тебе уже три раза говорил: я не собака и не волк, я шакал. У меня есть свои интересы. Если они совпадают с интересами этих джинна, почему бы нам не сосуществовать? Если я иду в ногу с Ником и его кланом, то почему бы мне не оказать им услугу? В этом нет противоречия, тем более что я могу на этом заработать. Если возникнет конфликт интересов, то мне будут до лампочки и джинна с их амбициями, и твой отец с его понтами. И ты с этими твоими интеллигентскими соплями.

Что-то кольнуло в груди. Володя молча распахнул дверцу, вышел. Прежде чем захлопнуть за собой дверь, обернулся и заглянул в салон. Тинек барабанил пальцами по рулю и смотрел на дорогу.

– Я думал, ты мне друг, – горько бросил напоследок Володя.

– Мне показалось, кто-то сказал, что друг оказался шакалом. Минут пятнадцать назад. Нет?

– Да иди ты!

Володя хлопнул дверцей. «Опель», будто того только и ждал, рванул вперед. Крутанувшись по двору, исчез за поворотом.

– Идите вы к дьяволу, – пробормотал Володя. – Недочеловеки.

* * *