Полуночная ведьма

Ганджу скрылся в одном из закутков подземелья, а Саманья и Асита тем временем кукурузной мукой начертили на полу вокруг столба веве. Являясь религиозным символом и воплощением астральных сил, во время церемонии он служил своеобразным маяком для вызываемых жрецами духов лоа, обязывая их спуститься на землю. Морриган разглядела в ритуальном знаке венчающий алтарь крест и схематичное изображение гробов по обеим сторонам от алтаря. Веве принадлежало Барону Самеди, одному из самых сильных и противоречивых Лоа, который покровительствовал мертвым. Только от его решения зависело, выживет Клио или умрет. А какой она станет, воскреснув, зависело от случая, мастерства бокора и силы ее духа.

Морриган понимала, что сильно рискует, но так рано отдать сестру миру теней не могла.

Когда веве Барона Самеди был закончен, мамбо и хунган начали размещать на нем подношения Лоа. Наряду с резной трубкой, бутылкой рома и игральными картами, среди них оказались кофейные зерна, рис, черные бобы и стручки красного перца.

Молчаливая Саманья жестами приказала присутствующим отойти к стене – чтобы ненароком не наступили на веве. Зажгла черные свечи и расставила их по кругу возле символа. Вернулся Ганджу, облаченный в мешковатый черно-фиолетовый наряд – цвета Барона Самеди. Морриган отдала ему филактерий с душой сестры, второй положила рядом с веве. Рой серебристых бабочек обратился Клио – спокойной, умиротворенной, казалось, просто уснувшей.

Саманья и Асита принялись выстукивать на барабанах четкий ритм. Церемония началась. Ганджу запел песню-прошение, обращенную к Лоа Легбе – посреднику и своеобразному хранителю врат, разделяющих мир живых и мир Лоа. Без его помощи врата не открыть и до духов не добраться.

Под ритмичную пульсацию барабанов бокор начал танцевать, не выпуская из рук сферу с душой Клио. То бормотал, то выкрикивал обращение к Барону Самеди. Движения его были рваными, диковатыми, даже нелепыми… но вот смеяться отчего-то совсем не хотелось. Изредка он подносил ко рту початую бутылку рома, чтобы распылить напиток на подношения и веве Барона Самеди.

Что-то в окружающем пространстве неуловимо менялось. Воздух сгустился, нервы натянулись как струны. Глаза Ганджу загорелись безумным огнем, и он резко оборвал свой танец – Барон Самеди ответил на призыв, зарядил его своей силой. Бокор поднес филактерий с душой Клио к лицу и что-то зашептал, почти касаясь ее губами. К его рту потянулась тоненькая серебристая струйка энергии. Ганджу выпил душу Клио до дна, и сфера под его пальцами рассыпалась на мельчайшие осколки. Бокор опустился на колени перед телом Клио, пальцами осторожно раскрыл ей губы и, наклонившись вперед, медленно выдохнул.

Все та же струйка серебристой энергии – душа, временным вместилищем которой стал Ганджу – призрачной змейкой потянулась ко рту Клио, чтобы наполнить собой ее тело. Воздух разом похолодел, по рукам Морриган побежали мурашки. Она стояла, не шелохнувшись, словно статуя, не в силах сделать ни единого движения. Напряжение достигло апогея, и когда Ганджу резко выкрикнул то ли призыв, то ли заклинание, Морриган вздрогнула всем телом.

И… ничего не произошло.

Клио лежала на полу, почти такая же красивая, как и при жизни, если не считать побледневшего до серости лица. Веки плотно сомкнуты, губы приоткрыты. Но дыхания нет.

Как и жизни.

– Почему она не оживает? – надтреснутым голосом выдавила Морриган.

Она же сама ощущала переполняющую Ганджу сверхъестественную энергию. Сверхъестественную даже для нее! Не божественную, но… кто знает, быть может, для колдунов вуду их Лоа сродни богам.

Ганджу опустился на колени перед Клио, положил на ее грудь широкие темные ладони.

– Связь души и тела разорвана, Клио не под силу пробить возникшую между двумя мирами стену.

– Разве это не ваша задача? – взъярилась Морриган.

Слишком велико напряжение… и разочарование – оттого, что Клио не открыла глаза.

Бокор ответил ей спокойным взглядом.

– Я соединил тело и душу твоей сестры, черноглазая. Но что-то держит ее там, мешает душе по-настоящему вернуться. Какая-то часть твоей сестры находится в реальном мире, в ее теле, но часть по-прежнему застряла в теневом. Нужен тот, кто приведет ее сюда. Это могу быть я, но будет лучше, если проводник будет связан с ней кровными узами.

– Я это сделаю.

– Неразумно, дорогая, – небрежно, будто ничего страшного не происходило вовсе, протянула Бадб. – В мир теней отправлюсь я.

– С тебя станется оставить ее там, – буркнула Морриган. – И сказать, что не нашла ее душу. Тогда в мире мертвых тебя ждала бы одна дочь, а в мире живом – другая.

Ганджу тихо хмыкнул, отворачиваясь. Бадб ахнула, но потрясение ее было притворным. Она не могла не рассматривать подобный вариант. Иначе не звалась бы Леди Войной, не славилась бы умением повернуть любую ситуацию в свою пользу.

– Я бы никогда…