Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти

– Не понимаю, как можно рассматривать все эти непристойности?! – воскликнула жена.

– Если бы это было непристойно, художник не стал бы рисовать эти картинки, а мой друг, собиратель книг, не стал бы тратить громадные деньги на приобретение книги. Нет, моя дорогая, с тех пор, как существуют Небо и Земля, деяния, подобные изображенным в альбоме, считаются вполне обычными и пристойными. Вот почему литераторы пишут о них, а живописцы изображают на таких вот цветных картинках, а потом даже наклеивают на дорогой шелк. Подобные рисунки испокон веков продавались в книжных лавках или павильонах художников, хранились у крупных ученых – собирателей редкостей, чтобы потомки узнали все то полезное, что можно в них почерпнуть. Без такого познания стихии Инь и Ян могут разрушиться. Мужья отвергнут своих жен, а жены отвернутся от мужей. И тогда путь жизни прервется, ибо люди, не ощущая горения в своей груди, остановятся в своем развитии. Я принес эту книгу не только чтобы посмотреть самому, но и показать тебе. Постигнув мудрость жизни, ты в радости зачнешь дитя и подаришь мне сына или дочь. Правда, ты, быть может, потеряешь былую «праведность», что так почитает твой родитель, но ведь с его понятием жизни мы можем вовсе остаться без потомства. Поэтому, моя дорогая, кипятиться не стоит!

– Ни за что не поверю, что подобные дела можно назвать приличными! – воскликнула жена. – Если бы это было так, как ты сказал, тогда мудрецы древности, установившие правила человеческой жизни, ясно бы объяснили, что такими делами люди могут заниматься белым днем, а не творить их тайно, глубокой ночью, как воры, которые совершают какой-нибудь подлый поступок! Нет, нет! Занятие это непристойное!

Вэйян улыбнулся.

– В том, что ты мне только что сказала, вина, конечно, не твоя, а родителя, который замкнулся в четырех стенах, лишая дочь возможности общаться с другими женщинами, сведущими в любовных делах. Они-то могли бы тебе рассказать немало весьма презабавных историй. Живя в уединении, ты мало что видела и не имеешь ни малейшего представления о людских нравах. К примеру, ты уверовала, что любовью можно заниматься лишь по ночам, а не днем, потому что это занятие неприличное, о нем не положено даже упоминать. Тогда объясни, откуда знал обо всем этом живописец, который создал эти рисунки. Как смог он так живо и вдохновенно все изобразить?

– Мои родители никогда не занимались любовью днем! – заметила Юйсян.

– Откуда тебе это известно? – воскликнул Вэйян.

– Если бы они занимались любовью днем, я бы непременно их за этим занятием застала! Однако же я ни разу ничего подобного не видела, хотя мне уже шестнадцать. Я не слышала даже подозрительных звуков.

– Ах ты глупая! – рассмеялся Вэйян. – Дети, как правило, ни о чем не догадываются. А вот служанки и горничные не только подслушивали, но и подглядывали. Наверняка! Просто твои родители занимались любовью втайне, при закрытых дверях, чтобы ты их не увидела за подобным занятием. Они боялись, что такие сцены способны вызвать в твоей душе «весенние чувства». Ты сразу же станешь мечтать о мужчине, и в конце концов от этих дум тебя одолеет недуг. Поняла?

– И верно, днем они часто запирали свои двери, – промолвила раздумчиво Юйсян. – Мне они говорили, что пошли отдохнуть, а сами, как видно, на самом деле занимались любовью. Так оно и есть… И все же это занятие постыдное. Вот так смотреть друг на друга! На что это похоже?!

– Не скажи! Дневная любовь во сто крат слаще ночной, – возразил Вэйян. – Ее прелесть как раз в том, что один смотрит на другого, благодаря чему рождается любовное желание… В жизни можно назвать лишь два случая, когда дневные утехи противопоказаны супругам. Кроме них, день – самое лучшее время для любви.

– Ты сказал о двух случаях, – поинтересовалась жена. – Что ты имеешь в виду?

– Ну, скажем, когда муж – урод, а жена красавица, – объяснил Вэйян. – Или наоборот, жена – страшилище, а муж писаный красавец!

– Отчего же таким супругам противопоказано любить друг друга в дневное время?