Полуночник

Она бросилась вон, сбежала по ступеням и привалилась к стене, жадно глотая холодный воздух. Свобода. Но Чалмерс в сговоре со Стервятниками, а над ее любимыми нависла смертельная опасность. И… как там Август?

Ноги не держали ее. Что ей делать? Заехать по роже ублюдочному Чалмерсу или броситься к Рисдону и отрыть ему глаза на его сослуживца? Дыхание с хрипом вырывалось у нее изо рта. Но ведь Стервятники хотят ей помочь… Еще несколько часов назад в ней угасла всякая надежда, и вот…

Нет. Это ловушка. Они пытаются выманить ее из Грачевника. В первый раз они подослали Вина, чтобы он утащил ее, и вот теперь – вторая попытка. Она знает, что им от нее надо. Выслеживать полуночников. Вычислять людей-вяки, чтобы Стервятники могли их убить.

Алиса в последний раз взглянула на окна зловеще притихшего полицейского участка. Она потеряла к Ищейкам всякое доверие. К сожалению, Ищейки не всегда гоняются за плохими парнями. Порой сами Ищейки – парни хуже некуда.

27

– Наконец-то, – облегченно выдохнул Кроули, распахивая дверь. – Я целый день провел в участке, дергая Рисдона за ниточки, а когда вернулся в кузню, чтобы сообщить вам весть о помиловании, то никого там не обнаружил: ни вас, ни этого недоумка.

– Какого недоумка? – Алиса ввалилась в коридор, устало протащилась мимо Кроули и замерла, озадаченно приподняв брови. – Август что, здесь?

Она заглянула на кухню, и глазам ее предстала идиллическая картина, дышавшая семейным уютом: Саша, закатав рукава рубашки, что-то стряпала у плиты, а Джуд крошил на столе морковь. Похоже, пока Алиса отсутствовала, снова прорвало трубу, и с потолка в блюдечко, заботливо поставленное на столешницу, капала вода.

– Он – здесь? – повторила вопрос Алиса.

– Мы заперли его в мансарде, – угрюмо буркнул Кроули. – Для его же собственного блага. И нашего тоже.

– Это вовсе не так бесчеловечно, как может показаться, – сказал Джуд. – Там есть одеяла и подушки. Мы перевязали его руку и дали ему обезболивающего. Сейчас он без сознания.

– Он не покинет мансарду до тех пор, пока не избавится от влияния Марианны, – мрачно заявил Кроули. – Я попросил Йозефа Скалу прийти завтра и его осмотреть. Возможно, Йозефу удастся полностью обновить его красные кровяные тельца.

– Вы станете его донором, чтобы…

– И не мечтайте. Йозеф очистит его тело от яда, а не вживит ему ключ-костяк. – Алиса посмотрела на лестницу. – Даже не думайте навестить его, пока Йозеф не выведет из его кровеносной системы всю дрянь, – предупредил он.

Алиса кивнула:

– Я просто хотела подняться в свою комнату.

А еще она хотела остаться наедине со своими мыслями и папкой, которую вручил ей Чалмерс. Она не осмелилась рассказать Кроули о предложении продажной Ищейки: Кроули для того и спрятал ее в Грачевнике, чтобы уберечь от Вина и Стервятников. Но что случится, если она не придет к ним на встречу? Действительно ли Стервятники угрожают ее родителям или пускают пыль в глаза? И действительно ли они, зудела в ее голове назойливая мысль, единственные, кто способен провести ее через топь, помочь ей отыскать полуночника Джен и вернуться с ним обратно?

Алиса опустилась на постель. Смеркалось. Но она не стала зажигать свет, а сразу же открыла папку.

В самом сердце Сулка-топи лежит Черный зверинец, убежище для несметного числа полуночников. Каждый полуночник по смерти своего хозяина находит в том Зверинце пристанище. Как только владелец полуночника умирает, связующая нить обрывается и душа-птица обретает свободу и улетает на топь. Где Смерть, носящая имя Линтувахти, берет его под свое крыло и опеку.

Источник: Луиза Уилльямз, выжившая после посещения Сулка-топи

Алиса заморгала, пытаясь осознать прочитанное. Получается, некая Луиза Уилльямз отправилась в путешествие по болотам и вернулась живой и невредимой? Значит, нет ничего невозможного? Значит, можно сходить на топь и обратно? Но как? Алиса лихорадочно листала вложенные в папку пожелтевшие от времени листки, ища в них ответы.

В самом конце папки в прозрачном файле-вкладыше она увидела маленькую синенькую записную книжку. Кроме пары страниц, заполненных убористым четким почерком, книжка была пуста, и Алиса жадно впилась глазами в немногие написанные в ней слова.