Полуночники [СИ]

Хакс медленно, будто под водой, переставляет ноги, направляясь в сторону своего кабинета. Одна его рука, как обычно, держит за ручку сумку с документами, вторая — беспомощно сжимает пустоту.

А должна бы сжимать горячий, но не обжигающий картонный стакан с кофе.

Но латте сегодня не предвидится. Как и корицы.

Что за люди?!

Хакс убежден, что если кто-то не может выполнять свою работу изо дня в день по установленному графику и в надлежащем порядке, то такого человека необходимо утилизировать. Как непригодный биомусор. Построить там пушку какую-нибудь лазерную и испепелять на месте.

Не можешь вовремя вызвать мастера для починки кофемашины? На, получай, ничтожный человечишка!

Хакс покупает латте в этой кофейне с первого своего рабочего дня. Он не может прийти на работу и приступить к выполнению своих обязанностей, как ни в чем не бывало, если перед этим его организм не был взбодрен дозой кофеина с доброй порцией молока и щепоткой корицы. Дела так не делаются.

Тревога преследует его от угла улицы, с того самого момента, как, зайдя внутрь кофейни, он был предупрежден патлатым студентом за прилавком, что этим утром кофемашина не работает. Хакс на автомате поплелся в офис, но тем не менее его не покидает чувство, что что-то в нем сегодня сломано: будто он пропустил фрагмент сложной мозаики, где каждая последующая деталь цепляется за предыдущую, и как бы прилежно он ни выполнил весь остальной ритуал своего дня, без злосчастного стакана кофе из проверенного места вся картина все равно рассыпется.

Однако Хакс даже не допускает кощунственной мысли о том, что можно покупать латте где-то еще. Город просто наводнен паршивыми кофейнями.

Кстати, о биомусоре…

В самом беспросветном настроении Хакс открывает дверь кабинета и замирает на пороге.

Какого…

Наверное, это просто один из тех дурных снов, когда снится, что ты поднялся с постели, оделся, позавтракал — в общем, начал свой обычный день, а потом выясняется, что и вовсе не просыпался. Во всяком случае, Хакс очень на это надеется.

Нет, он не сделает и шагу внутрь. Не сегодня. Возможно, больше никогда в этой жизни.

Все его канцелярские принадлежности, вообще всё, что находится… находилось еще вчера вечером в идеальном порядке, теперь небрежно сметено одним движением руки к компьютеру, оставляя большую часть рабочей поверхности свободной для… Для чего она могла ему понадобиться?

Чем мешали его документы, дырокол, телефон, органайзер, подставка для телефона и прочие безобидные штуки?

А вот на столе Рена творится форменный беспорядок. Хакс уверен, именно так для него выглядел бы один из кругов ада, существуй тот на самом деле. К привычному хаосу добавились две початые коробочки из-под лапши, одна из них завалена набок и глумится над Хаксом своим грязным нутром, в котором виднеются остатки соуса и кусочки мини-кукурузы. Замаранные палочки для еды в количестве двух пар валяются прямо на Реновских документах. Тут и там виднеются скомканные, использованные, очевидно, по назначению салфетки. А на полу, прямо у стола, стоит недопитая бутылка лимонада.

Невероятным усилием воли Хакс заставляет себя зайти внутрь. По ощущениям это больше похоже на посещение поликлиники: не хочется ни к чему прикасаться, даже дышать неприятно. Он медленно и аккуратно кладет сумку на край своего стола и косится на соседский.

— Рен, какая же ты свинья, — эта мысль, определенно, стоит того, чтобы озвучить ее вслух, хоть она и не дойдет до адресата.

На Реновском столе он вдруг замечает еще один «артефакт» деградации: «Кайло + Рей» — два слова, вписанные в асимметричное сердечко, — нацарапаны на деревянной столешнице.

Хакс долго смотрит на надпись и брезгливо морщится, будто обнаружив под носом харчок.

Мусор можно выкинуть, замаранное — протереть, вещи и бумаги разложить по местам, но вот испорченной мебели былой вид уже не вернуть. По крайней мере, без специалиста. Это уже попахивает вандализмом. Тянет на обстоятельную докладную. Хоть у Хакса и имеется подозрение, что его докладными Сноук подтирается, однако сам факт их написания и передачи в соответствующие ведомства примиряет его отчасти с горькой реальностью.

Его размышления прерывает сигнал смс. Хакс торопится извлечь смартфон.

«Сегодня. В 20:30. Подсобка на восьмом этаже. Надеюсь, это не будет так разочаровывающе, как в прошлый раз. Надень перчатки».

Кстати, о перчатках. Хорошо, что они лежат у него в столе на рабочем месте. Он наденет их прямо сейчас, чтобы поскорее убрать с глаз долой весь этот ужас.

Но вечером…

Хакс жмурится, приложив ко лбу зажатый в ладони смартфон, а затем, собравшись с духом, печатает:

«Я приду, если ты перестанешь делать мне больно».

Ответ не заставляет долго ждать.

«Ты придешь. Без всяких условий».

Его пальцы, очевидно, смелее его самого.

«Нет».

Еще один сигнал.

«Да».