Полуночница

Видимо, Арана понимала всю тщетность своих надежд. Предложение Дамиана и в самом деле казалось щедрым, но арманьёлка по-прежнему не скрывала подозрительности:

— И что же я должна сделать со своим наречённым? Подмешать в вино яд? Разъярить лошадь?

— Опасные разговоры, милая, — холодно произнёс мужчина. — Разве я выгляжу столь кровожадным?

Она промолчала. Её мысли были ясны без слов. Уж она-то точно так считала, как впрочем и я.

— Ты всего лишь будешь отправлять письма в Берльорд. У тебя ведь остался там «дядюшка». Старый и больной человек, который нуждается в твоём внимании. А я… Видишь ли, я крайне тревожусь за нашего северного друга. Слишком мало от него вестей, слишком мало сведений. Я не прочь иногда получать почтовых голубей от «племянницы».

Девушка подумала немного и тихо сказала:

— Я согласна.

Всё было заранее предрешено, и я сразу поняла, что она согласится. Я отпрянула от двери, боясь, что она откроется, и побежала назад в зал, опасаясь, как бы меня не заметили. Сердце бешено стучало. Арес меня явно заждался. Я застала его тревожно поглядывающим на настенные часы.

— Уна! — укоризненно воскликнул он. — Где ты так долго пропадала?

Я так и не дала ему ответ на этот вопрос, почему-то не рассказав об услышанном, будто это дело касалось только меня. И мы ушли.

Когда я садилась в дежурный экипаж, мне показалось, что в одном из окон мелькнуло лицо Дамиана Грасаля.

Глава 8

Следующим днём меня не покидали мысли о князе. Я думала, виновато ли в нашей встрече одно моё невезение или могло повлиять что-то ещё. Меня одолевала тревога. Я гадала, случайно ли вчера его увидела. Может, это всё являлось частью какого-то коварного плана?

Но ведь лорда Семи Скал не должна волновать сирота, которую тот однажды упустил. Или нет?

Я не хотела однажды попасть в услужение в заведение Итолины Нард, как бы не мечтала увидеть Элину и Мев.

Ничего хорошего произошедшее не сулило, но я ничего уже не могла изменить. Можно лишь бежать из города. Но нужно ли это? Где можно скрыться от человека, который отыщет тебя везде? Я не знала, куда отправиться. Берльорд стал мне домом, и я ужасно не хотела его покидать. Я боялась, что за его пределами меня, лишённую чьего-либо покровительства и достатка, ждало безрадостное существование, хотя я хотела рискнуть.

С тоской размышляя о случившемся, я сама не заметила, как дошла до трактира Расмура, надеясь взять расчёт, и, не заметив ничего подозрительного, зашла внутрь.

Из-за рассеянности и переживаний по поводу ответного хода Грасаля я не обратила внимания на то, что из зала не доносится обычный шум. Я не услышала привычных громких разговоров и знакомого звона посуды, меня не смутило отсутствие верзил на входе и пустующие столы, вид на которые открывался уже в проёме двери. Я ничего не заметила, и спокойно прошла в трактир, только там подняв глаза от пола, и со страхом попятилась. Ладони вспотели от ужаса, сковавшего тело. По залу гулял сквозняк, от которого мне стало холодно, как от пронизывающего насквозь зимнего ветра. А всё потому, что внутри побывали черноволосые враги, захватившие царство Льен, — веряне.

И это стало началом конца.

Варвары пролили кровь. Она въелась, впиталась в деревянные доски, устилавшие пол. Повсюду алели бурые пятна. Вместо обыкновенного запаха еды я ощутила зловонный железный дух.

В ужасе я пошатнулась и отступила назад. Я развернулась и ринулась было прочь, но что-то не дало этого сделать: меня, как котёнка, схватили за шкирку. Оказывается, веряне не покинули трактир, как я наивно подумала…

— Куда побежала, красавица? — сказали мне прямо в ухо, отчего я почувствовала жар чужих губ.

Я задрожала. Как там Мев учила? Развернуться и ударить со всей силы прямо в пах? Но от страха я не могла дёрнуться. Тело постыдно окаменело, и я боялась пошевелить даже пальцем.

Подоспели остальные.

— А ты времени зря не теряешь, Валий, — хохотнул один из мужчин.

К горлу приставили нож. Я его не увидела — почувствовала, как лезвие неприятно кольнуло кожу. Из царапины начала сочиться кровь. Боли я не испытала, хотя шею охватил жар.

— Не дёргайся, а-шйа [*на языке верян значит «шлюха»], — уловила я смрад чужого дыхания. — Обещаю, больно не будет. Наоборот, тебе понравится! — чужая грудь затряслась от смеха.

— Поделишься, ралай? — спросили держащего меня. Такое обращение, насколько я знала, у верян означало «спасший жизнь», а вот как переводилось «а-шйа», я не помнила. Не аристократка, не сильна в языках. Да и те редкие слова чужого наречия, что знаю, с радостью бы забыла.

— Отчего нет? Но не раньше меня. Пустим девку по кругу, — милостиво разрешил Валий.

Они окружили меня. У горла по-прежнему блестело лезвие ножа, но даже если б его не было — кричать бесполезно. Кто кинется меня защищать? Себе дороже воевать с верянами. Одолей этих — вылезут остальные и приструнят не только храбреца, но и весь его род. Варвары в царстве Льен привыкли к вседозволенности. Им никто не смел перечить.