Полуночное солнце

– Походите, чтобы улучшить кровообращение, – велела она, и дети принялись кругами бродить по кухне, пока ей не стало казаться, будто она в центре какого-то ритуального хоровода. Когда из чайника повалил пар, она схватила его за ручку рукой в перчатке и погнала детей обратно на улицу. Бен почти отчистил лобовое стекло и остальные стекла, остались только призрачные узоры, в которые она предпочла не всматриваться слишком внимательно, моля лишь о том, чтобы они не бросались в глаза, когда она сядет за руль. Эллен плеснула немного кипятка на замок и край дверцы и поставила чайник на снег, с шипением осевший под ним. Нацелив ключ на замочную скважину, она тут же попала в нее – это достижение показалось ей многообещающим. Она повернула ключ, надавила на ручку, и дверца открылась, скрежеща остатками льда. Оказалось, сгибать ноги, чтобы сесть за руль, больно, но придется потерпеть, боль ослабеет, сказала она себе, когда она поведет машину и салон прогреется. Эллен сунула ключ в замок зажигания и повернула, повернула еще раз, повернула, нажимая на педаль газа, повернула, открыв воздушную заслонку. Двигатель молчал, как и снежный пейзаж вокруг.

Эллен потянула за рычажок, отпиравший капот, и выбралась из машины, прикусив замерзшую губу. Крышка капота не поднялась, как положено, но только из-за тяжести снега, лежавшего на ней. Эллен смела снежное покрывало и рывком откинула крышку, уставившись на внутренности автомобиля. Она ощущала, как глаза щиплют подступившие слезы, словно превратившиеся в осколки льда. Даже если бы ей удалось разморозить электрооборудование, автомобиль был бесполезен. Радиатор разорвало, и сосульки торчали из него, словно зубы из злобно ощерившейся пасти.

Конечно, в городе полно машин, только с чего бы им оставаться в лучшем состоянии? Эллен стояла в беспомощности, чувствуя, что каким-то образом подвела семью, и соображала, что же им сказать, когда ощутила, как ее обняла ледяная рука, развернув лицом к дому.

– Нам надо остаться здесь. Больше нам некуда и незачем идти, – сказал Бен.

Глава сорок четвертая

Почти пора, думал Бен. Зима наконец-то выбралась из леса и скоро придет к ним. Все вокруг говорило об этом. Мир ждал этого, сам не зная, маскируя это под мифы, чтобы подавить свои страхи, однако приходится поддаться страху, прежде чем ты сможешь испытать благоговейный трепет. Он сделал бы все, что в его силах, чтобы помочь своей семье пройти эту стадию, однако, защищая Джонни, Эллен помешала ему. И вот теперь они с детьми не готовы, а уже почти пора.

Но нельзя их винить. Их же не воспитывали так, как его. По меньшей мере, они внимали его историям, а те знаменовали грядущее пробуждение в лесу и отражали его глубоко запрятанные знания – внимали с такой готовностью, что он не сомневался: их разум способен открыться еще сильнее. Он должен проявить терпение, столько, насколько хватит времени. Наверняка теперь, когда она многое увидела в городе, Эллен не может не принять то, что, как он знал, лучше для них. Он подошел к ней поближе и обнял за плечи.

– Нам надо остаться здесь. Больше нам некуда и незачем идти.

Он должен был бы испытывать к ней сочувствие – она глядела на бесполезную машину так, словно рухнула ее последняя надежда, – однако он подумал, что теперь, лишенная всех иллюзий, она с большей готовностью примет то послание, которое он обязан передать до конца. Когда он развернул ее лицом к дому, она не противилась, что несколько обнадеживало.

– Дети, пойдемте с нами, – позвал он. – Надеюсь, прогулка вам понравилась.

При этих словах Эллен напряглась. Бен не хотел, чтобы по его тону она заключила, будто ему плевать на то, что она видела; но хотя бы дети не узнали ничего такого, с чем они не в силах справиться. Надо ему подбирать слова более тщательно – тут опыта у него предостаточно, – хотя подобная задача тяготила его теперь, когда он со жгучим нетерпением ждал неизбежного приближения того, для чего нет слов, того, что старше любых словесных игр.

– Мы хотим с вами поговорить, – добавил он.

Эллен бросила на него взгляд, слишком короткий, чтобы он успел поглядеть ей в глаза. Он неожиданно почувствовал облегчение, что ему и не пришлось глядеть ей в глаза, потому что догадался: его «мы» не включает ее.

– Мы вместе, – произнес он громко и, выдернув из замка зажигания ключи Эллен, зашагал к дому. – Идем наверх, – скомандовал он.

– Думаешь, телефон уже заработал? – шепотом спросила она.

Значит, машина была не последней надеждой. Наверное, всегда остается хотя бы одна надежда в запасе до тех пор, пока ты жив. Бен успел забыть о телефоне, но он с готовностью притворится, будто как раз о нем и думал, если подобное притворство поможет заманить их в кабинет, где ему будет удобно присматривать за ними и за тем, что может появится из леса.

– Вот и узнаем, – сказал он.