Полуночное солнце

– Не подходи, – пробормотал он вполголоса, подумав, что Эллен, возможно, не захотела ему отвечать, потому что он напугал детей. – Эллен, дай мне услышать твой голос, а не то я ворвусь в дом, – выкрикнул он, удрученный мыслью, что подобная угроза может подействовать.

Мертвая тишина. И тут же его слова из угрозы превратились в последнюю надежду для семьи. Он помчался к дому, падая, оставляя синяки на руках, синяки, болевшие так, словно он прижимал к телу лед. Рывком подняв себя на ноги, он подбежал к кухонному окну. Заколотил по стеклу кулаками, не заботясь о том, что порежет руки, если оно поддастся. Однако стекло, покрытое коркой льда, даже не дрогнуло, но одного заметного результата он добился: морозные узоры встрепенулись, тут же отхлынули назад и немедленно принялись воспроизводить себя снова там, где Бен повредил их.

Он бешено озирался по сторонам, высматривая, чем бы разбить стекло. Рядом стоял чайник, из носика которого торчали сосульки. Бен выхватил его из углубления, которое тот проделал, пока был горячим, и кинулся обратно к окну. Он не добежал несколько футов, когда поскользнулся и выбросил вперед руку с чайником, ударив в окно с многократно увеличенной силой. Но даже это не помогло, лишь снова прозрачные узоры принялись восстанавливать себя. Дом оставался непроницаемым, словно айсберг, и таким же безжизненным, подумал Бен.

Эта мысль едва не лишила его способности соображать. Он понял, что тупо таращится на чайник в руке, словно этот тусклый серый предмет мог дать дельный совет. Бен отшвырнул его в сторону, и тот упал рядом с машиной, погребально звякнув жестью.

С бессмысленной ненавистью Бен уставился на машину, раззявившую капот, на бесполезный чайник, на углубление, оставленное тем как единственное достижение в жизни. Он вспомнил, как Эллен плескала из него на замок машины, не желая сдаваться, и дети стояли рядом с ней, словно ее надежда помогала им согреться. Бен набросился на несчастный чайник, собираясь зашвырнуть его подальше в тщетной попытке выразить свой гнев и беспомощность, и тут до него дошло, что этот предмет, похоже, подсказывает ему возможный способ действий. Даже если уже поздно спасать Эллен и детей, возможно, у него имеется средство уничтожить то, что уничтожило их.

Он позабыл, что замок на багажнике наверняка замерз. Когда он вставил ключ в скважину и повернул, тот просто сломался. И эта новая победа льда взбесила Бена. Он принялся яростно пинать крышку багажника, пока металл не встал горбом, и в образовавшуюся щель можно было просунуть руку, после чего Бен, скрипя стиснутыми зубами, запустил пальцы под крышку, дергая и выкручивая ее. Когда она наконец поддалась, полоска металла справа от замка со скрежетом вывернулась, а ободранные в кровь пальцы Бена задрожали. Однако в них еще оставалась сила, чтобы ухватить за ручки две пятилитровых канистры с бензином и вытащить их из багажника.

Десять литров могли показаться сущим пустяком по сравнению с присутствием, живущим в лесу, однако Бен каким-тот шестым чувством понимал, что достаточно лишь уничтожить его центр, в точности так, как чайник растопил снег. Достаточно! Он обязан попытаться – обязан доказать себе, что он не просто часть того паразита, который поглотил жизнь Старгрейва. Бен бросил на дом прощальный взгляд, почему-то не теряя бессмысленной надежды, как не теряла ее Эллен, хотя дом стоял совершенно тихий. Покрепче взявшись за ручки канистр и не обращая внимания на боль, похожую на мучительный озноб, Бен двинулся по грунтовой дороге.

Похоже, лес был готов к его приходу. Когда заметенные снегом огороды остались позади, пространство, отделявшее его от кромки леса, как будто расширилось, и ряды деревьев в глубине начали украдкой отступать. Впечатление было такое, словно реальность, таившаяся под снежным ландшафтом, все яснее сознавала присутствие Бена. Сквозь снежную корку под ногами он различал слои над слоями застывших узоров, уходившие, как он подозревал, корнями в почву под снегом. Ему казалось, он ступает по поверхности разума, и каждый его шаг порождает какую-то невообразимую мысль о нем. Как далеко и как глубоко может зайти перевоплощение? Он вспомнил о фермерских домах за железной дорогой и обернулся.

Два домика стояли так далеко, что казались бесформенными, всего лишь темные кляксы на снегу, но он все же сумел разглядеть в каждом по светящемуся окну. Эти окна показались ему дружеской компанией. Бен старательно всматривался в них, чтобы запомнить как можно лучше, но понял, что, должно быть, ошибся – окно ближайшего к нему дома не было освещено, оно было белым, словно глаз с катарактой. Почему же оно показалось ему желтым, как окно дальнего дома? Он сощурился, пытаясь убедить себя, что его подвело зрение, но в следующий миг и окно дальнего дома, стоявшего почти на горизонте, потускнело и подернулось льдом.