Полуночное солнце

Когда он въехал в Норидж, большинство магазинов были уже закрыты. Как только он остановил машину под единственным деревом на узкой боковой улочке – он помнил, что этот тощий ствол металлического оттенка принадлежит вишне, – отец Доминика выскочил на крыльцо дома Миллиганов и затопал по ступенькам, опираясь на суковатую палку.

– Приехал! Ставьте чайник, – прокричал он, а потом тем же тоном заговорил с Беном: – Давай свою сумку.

Доминик торопливо вышел из дома.

– Привет, Бен. Я сам возьму, папа. Не нужно, чтобы ты перенапрягался.

– Не о чем тут спорить, – сказал Бен и сам занес свою сумку в прихожую, где его встретила мама Доминика.

– Правильно, Бен, не позволяй им командовать собой. Чем тебя угостить после долгого пути? Есть чай, кофе, перекус, чтобы ты дотянул до ужина.

– Я пока не голоден, – заверил он, стараясь отвертеться от ее нелепых угощений, не нарушая при этом приличий. – Надеюсь, Доминик сказал, что я приглашаю всех на ужин в ресторан.

Многочисленные комнаты дома казались еще меньше, чем он помнил, зато теперь они стали светлее. Дом внутри был перекрашен: прихожая и лестница желтые, стены голубые, плюс по одной зеленой стене в каждой комнате, – и теперь напоминал чуть ли не домик из мультфильма. Он больше не был завален книгами, хотя одна шаткая стопка громоздилась у кресла в гостиной, в которое упал отец Доминика – Бен видел, что старик старается изо всех сил, чтобы в своем возрасте держать себя в форме.

– Читал твою новую книгу, – сказал ему старик. – Сразу вернулся в то время, когда ты рассказывал нам сказку. Я еще тогда говорил, что тебе нужно найти издателя.

– Точно, – отозвался Бен, входя в гостевую спальню. До этого момента он не вспоминал о том случае. О чем же еще он мог позабыть? Он опустил сумку на кровать, окруженную книжными шкафами, которые занимали все свободные промежутки между другими предметами мебели, и спустился вниз. – Ничего, если я от вас позвоню Эллен?

– Еще бы, звони, конечно, – ответила миссис Миллиган, задергивая на входной двери тяжелую занавеску, чтобы защитить дом от сквозняков, и по дороге обратно в кухню закрывая все двери, выходившие в прихожую. – Тебе захочется уединения, когда ты будешь говорить со своей любимой.

Трубку сняла Маргарет:

– Рамона?

– Нет, если только у нее не сломался голос.

– Ой, это ты, пап. Сколько книжек подписал?

– Это будет завтра.

– Мама спрашивает, много напитков ты выпил? Я ее позову.

Бен надеялся услышать, как ее шаги торопливо удаляются или как она зовет Эллен, но тишина на линии висела такая непроницаемая, что он уже подумал, не разъединили ли. Он вдруг осознал, какая огромная ночь разделяет их в бесконечной темноте. От голоса Эллен он испуганно вздрогнул.

– Ты вовремя, – сказала она. – Я как раз вынимала ужин из духовки.

– Я просто хотел сказать привет.

– Привет. Все прошло успешно? Какой оказалась Алиса Кэрролл?

– Не склонной к восторгам. Она решила, что я нравлюсь ей больше таким, какой есть.

– Пусть даже не тянет свои ручонки. Или ты говоришь о новой книге?

– По ее впечатлениям, там сплошная проповедь и никакой магии.

– Мне стоит взглянуть еще раз и высказать свое мнение?

– Книга в твоем распоряжении.

– Составит мне компанию, когда дети лягут спать. Мне пора, а то ужин остынет. В субботу поезжай осторожно, но постарайся вернуться пораньше. Люблю тебя.

Тишина опустилась так резко, что он подумал, ее нет на линии, но когда он пробормотал:

– Люблю тебя, – то услышал обращенные к нему ее прощальные слова.

– Когда тебя нет, тут становится холодно, – сказала она.

Глава двадцать девятая

– Когда тебя нет, тут становится холодно, – сказала Эллен и поцеловала прохладную телефонную трубку. – А, Джонни, ты здесь, хочешь поздороваться?

Мальчик выбежал из столовой, размахивая приборами, которые он раскладывал на столе, и она забрала у него десертные ложечки, чтобы завершить сервировку. Эллен была тронута и удивлена тем, с какой заботой он накрыл на стол: ножи и вилки уже на своих местах, салфетки на круглом столе на равном удалении друг от друга, во всяком случае, почти на равном, насколько она могла судить на глаз. Дети свято чтут ритуалы, с улыбкой подумала она. Она задернула тяжелые шторы длиной до самого пола, отгородившись от огней Старгрейва.

– Пег, быстрее неси тарелки, – крикнула она.

Когда Маргарет принесла тарелки и Эллен разложила по ним говядину в красном вине, Джонни уже прощался с отцом.

– Папа говорит, там почти нет снега, – сообщил он, усаживаясь на свой стул. – А когда у нас нападает новый снег?

– Джонни хочет, чтобы снег шел прямо у него в комнате, – сказала Маргарет.

– Ну уж, нет, – возмутился Джонни, но затем признался: – На самом деле, я был бы не против.

– Ты бы спал и чувствовал, как он целует тебя.

– Очень даже неплохо.

– Из него получилось бы самое тяжелое одеяло на свете, – вставила Эллен. – И такое холодное, что ты не заметил бы, что замерз.

– Зато можно налепить снеговиков вокруг кровати, – сказал Джонни. – Проснешься ночью, а они все тут.