Полуночное солнце

— Разумное использование ограниченных природных ресурсов — дело каждого!

— Честно говоря, Эдвард, ты ставишь меня в тупик. Я думала, что ты не хочешь быть моим другом.

Трепет объял меня, когда я услышал своё имя из её уст.

Как же умудриться сохранить лёгкий, беспечный тон и одновременно остаться честным? Ладно, быть честным важнее всего. Особенно в ответе на её последнее высказывание.

— Я сказал, что будет лучше, если мы не будем друзьями, но я не говорил, что не хочу этого.

— Спасибо, вот теперь всё понятно, — саркастически усмехнулась она.

Дойдя до столовой, она остановилась на пороге и вновь встретилась со мной взглядом. Удары её сердца опять участились. Она боялась меня?

Я тщательно подбирал слова. Нет, я был неспособен оставить её, но, может быть, она достаточно умна и осторожна, чтобы оставить меня — до того, как станет слишком поздно?

— С твоей стороны будет более... благоразумно не быть моим другом. — Вглядываясь в глубину её глаз цвета растопленного шоколада, я позабыл о своём намерении держаться легко. — Но я устал бороться с собой. Не могу больше оставаться вдалеке от тебя, Белла. — Прозвучало чересчур пылко, но что поделаешь...

Её сердце на секунду приостановилось. Не успел я забеспокоиться, как оно забилось вновь. Как сильно я её перепугал? Неважно, скоро узнаю.

— Ты поедешь со мной в Сиэттл? — спросил я напрямик.

Она кивнула, её сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди — так оно колотилось.

Да. Она сказала "да" — мне.

И тут я почувствовал укор совести. Чем это обернётся для неё?

— Тебе действительно лучше держаться от меня подальше, — предостерёг я её. Интересно, услышала ли она то, что я в действительности хотел сказать? Удастся ли ей избежать того будущего, что грозило ей из-за меня? Что я мог сделать, чтобы защитить её от самого себя?

"Держись легко!" — одёрнул я себя, а вслух сказал: — Увидимся в классе.

И едва удержался от того, чтобы не припустить вприпрыжку.

6. Группа крови.

Весь день я следил за ней глазами других людей, едва замечая, где нахожусь и что делаю.

Глаза Майка Ньютона я забраковал — надоели его неприличные, отвратительные фантазии. Джессика Стенли меня тоже не устраивала — слишком она была настроена против Беллы, и это выводило меня из себя. Я радовался, когда мне удавалось воспользоваться сознанием Анджелы Вебер. Иметь контакт с этой доброй душой было сплошным удовольствием. А иногда самую лучшую возможность для наблюдения предоставляли учителя.

Я был удивлён, обнаружив, сколько у неё проблем с собственными ногами. Весь день она то спотыкалась о щели в тротуаре, то путалась в рассыпанных книгах, то налетала на чужие парты, то отдавливала кому-то ноги. Неудивительно, что люди, которых я подслушивал, считали Беллу нескладёхой.

Что ж, это, пожалуй, правда. Ходьба и прочая физическая активность в стоячем положении были для неё чреваты неприятностями. Я помнил, как она налетела на стол в тот памятный первый день, как неловко её ноги скользили по льду перед аварией, как вчера она летела головой вперёд, зацепившись за порожек у двери класса... Как ни странно, они были правы. Она была до крайности нескладной.

Не знаю, почему меня это веселило, но по дороге с урока истории на английский я так хохотал, что встречные бросали на меня опасливые взгляды и шарахались, как от сумасшедшего. И почему я никогда раньше не замечал её неловкости? Наверно, потому что когда она сидела спокойно, было что-то необыкновенно утончённое в посадке её головы, в изгибе шеи...

О, вот как раз в этот момент всё её изящество куда-то подевалось. Мистер Варнер видел, как она, зацепившись носком ботинка за коврик на полу, в буквальном смысле упала на свой стул.

Ну как тут не смеяться?

Время тянулось невыносимо медленно, а мне так нетерпелось увидеть Беллу не чужими, а собственными глазами! Наконец, когда я уже окончательно извёлся, прозвенел звонок. Я понёсся в столовую, чтобы успеть занять подходящее место. Ворвался в зал одним из первых и выбрал стол, который обычно пустовал. Уверен, что вряд ли кто-нибудь отважится расположиться за ним, пока там нахожусь я.

Когда мои родственники увидели меня сидящим в одиночестве не за нашим обычным столом, они не удивились. Должно быть, Элис их предупредила.

Розали прошествовала мимо, не удостоив меня взглядом.

"Идиот".

У нас с Розали никогда не было лёгких отношений: много лет назад, сразу после превращения, она услышала, как я с пренебрежением отозвался о ней в разговоре, не предназначенном для её ушей и, естественно, была оскорблена. С тех пор всё катилось по наклонной. Правда, последние несколько дней она казалась ещё более обозлённой, чем обычно. Я вздохнул. Что поделаешь, Розали всё мерила по себе.

Джаспер, проходя мимо, слегка улыбнулся:

"Удачи". Впрочем, он явно в ней сомневался.

Эмметт закатил глаза и потряс головой.

"Бедный парень тронулся".

Элис просияла, показав все свои сверкающие зубки:

"А теперь мне можно поговорить с Беллой?"