Полуночные поцелуи (ЛП)

Или это было, когда мы трахались, я стояла к нему спиной, и он попросил меня уделить ему минутку? Он прижимал меня к себе, и я была достаточно глупа, чтобы посмотреть ему в глаза и позволить ему поцеловать меня, заставив меня испытать все нежные чувства, которые он испытывал ко мне чувства, которые я впервые увидела в тот вечер на ужине моего отца на День благодарения. Была ли какая-то передача эмоций таким образом? Изменило ли его неровное сердцебиение у меня за спиной, его член, пульсирующий внутри меня, структуру моих эмоций?

Нет, этого не может быть. Эмоции не могут просто так выплеснуться на кого-то. Если бы это было так, я бы уже была в отношениях и влюблена, если бы это было так.

Должно быть — это произошло со временем. Мелочи поколебали мою решимость, разговоры и моменты, которые мы разделили. Которые я считала мимолетными и бессмысленными, но на самом деле проникли в меня, превратив его в человека, о котором я искренне забочусь и хочу быть рядом.

Но так всегда бывает? Кто-то становится важным, но не сразу. Они просачиваются внутрь. Естественно. Всегда требуется маленькое семечко, чтобы вырастить что-то глубокое.

Улыбка Отиса была семенем. Его смех был водой, его прикосновение — моим солнечным светом. И вот так просто я превратилась в того, кем раньше не была, я изменилась.

— Пошел ты, Резерфорд, — я вздыхаю, сжимая кулаки, чтобы удержаться от того, чтобы дотронуться до него. — Это не то, чего я хотела.

За исключением того, что я действительно этого хочу. Нет другого способа объяснить удовлетворение, которое охватывает меня, когда я просто наблюдаю за ним. Я потерпела поражение, и, честно говоря, меня это устраивает. Конечно, я боюсь. Напугана. Но я доверяю Отису.

— Почему ты так на меня смотришь? — он лениво хрипит.

Я вздрагиваю, удивленная звуком его голоса. Я была так погружена в свои собственные мысли. Я облизываю губы и морщусь, изо всех сил стараясь вести себя как обычно.

— Потому что ты такой красивый, когда спишь.

— Больше, чем, когда я бодрствую?

— Ага. Ты выглядишь так великолепно с закрытым ртом.

Он издает слабую усмешку. Он закрывает глаза, и я предполагаю, что он собирается снова заснуть, когда он внезапно тянется ко мне. Одна рука просунулась под меня, другая обвилась вокруг, чтобы схватить меня за задницу. Он притягивает меня к себе, и когда мы оказываемся вплотную друг к другу, лицом к лицу, он кладет свой подбородок выше моей головы.

Я прижимаюсь к нему, слушая ритм его сердца, взволнованная тем фактом, что он совпадает с моим. У меня покалывают пальцы на ногах.

— Это так? Как насчет того, чтобы я держал рот на замке, когда в следующий раз съем тебя? — он прижимается ко мне бедрами, не сильно, но и не совсем мягко.

Мне, не дано шанса, взять свои слова обратно. Он убирает руку с моего зада, чтобы проникнуть под рубашку, прижимая ладонь к обнаженной коже моего позвоночника. Его большой палец успокаивающе поглаживает близлежащий позвонок. Оставив поцелуй на моей макушке, он хрипло бормочет:

— Давай снова ляжем спать, детка.

Я не расслабляюсь. Несколько минут мы остаемся вот так, прижатые друг к другу, его глаза закрыты, мои широко открыты. Я все еще прискорбно бодрствую, но сейчас в моей голове только одна мысль.

Как мне заставить его признаться? Я имею в виду, это же очевидно? Я ему нравлюсь. Он хочет меня, как бы я его ни заполучила. Вот что он сказал.

Часть меня хочет разбудить его и рассказать ему. Что я чувствую, о лучах жидкого золота, сияющих внутри меня. Рассказать ему о том, как он заставляет меня бороться за то, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица, о моей естественной реакции на его сияющую улыбку.

Но другая часть меня колеблется и насторожена. Мне следует узнать его поближе? Потому что я многого не знаю. Время, которое мы провели вместе, не дало мне возможности покопаться в его психике. Конечно, в основном это моя вина, учитывая то, как я относилась к нашим связям и как быстро меняла тему с чего-либо серьезного.

Смогу ли я терпеть его несовершенства и принять его прошлые ошибки? Примет ли он меня? Я не идеальна. Я так хорошо это осознаю. Но я надеюсь, что он все равно захочет меня.

И что мне делать с вопросами, которые у меня возникают по поводу того, что я уже наблюдала? Я задаюсь вопросом о его прошлых отношениях, особенно о том, что у него было с Отэм, которую я определила в ту первую ночь, когда мы говорили о любви. И у меня есть вопросы по поводу той едва скрываемой ярости, которую он проявил сначала в кафе, а затем за ужином во время речи Джефферсона Родни. Он печально известен тем, что затевает споры и драки с другими игроками на поле, особенно во время первых нескольких игр, когда он оправился от травмы. Удаления не были ему неизвестны.