Полуночный Прилив

Вокруг была белизна, будто физический мир стерт снегом и ветром, опрокинулся в забвение. В голове зашептал ужас: он ощутил, что не один здесь.

Тралл подхватил копье. Огляделся. Снег везде. Одно направление казалось более темным — вероятно, восток — и он понял, что двигался на запад. Вслед невидимому солнцу. Теперь же решил повернуть к югу.

Пока преследователям не надоела игра.

Он двинулся в путь.

Сотня шагов. Тралл оглянулся, увидел, как из метели показались два волка. Он рывком повернулся. Звери снова пропали.

Застучало сердце. Тралл вытащил меч и воткнул в твердый наст перед собой. Затем прошел шесть шагов и поднял копье.

На этот раз они сразу ринулись в атаку.

Он успел упереть тыльную часть копья в землю и присесть. Первый волк прыгнул, и острие копья ударило его прямо в центр грудины. Кость и черное дерево сломались одновременно, и в Тралла словно булыжник ударил. Он упал назад, ударился левым плечом в землю и покатился, подняв тучу снега. Мельком увидел левое предплечье, из которого торчали черные щепки и текла кровь. Движение остановил меч.

Тралл уцепился за него и начал подниматься, оглядываясь.

Куча белого меха, темные десны, широко раскрытые челюсти.

Зарычав, Тралл косо махнул мечом, упав от отчаянного движения.

Железное лезвие заскрежетало по костям — один раз, другой.

Волк упал сверху. Его лапы были почти отсечены, из ран текла кровь.

Зубы бешено залязгали по стали меча.

Тралл пинками скинул тушу, вытащил меч из пасти волка. Кровь хлынула из глотки потоком, язык выпал, лизнув иней на нижней челюсти. Волк задергался, упрямо сопротивляясь смерти. Тралл встал на четвереньки, подобрался к зверю и вонзил кончик меча в шею.

Волк закашлял, забил задними ногами, будто стараясь убежать, и недвижно замер на красном снегу.

Тралл отпрянул. Увидел первого зверя, лежавшего там, где сломавшееся копье украло его жизнь. За ним были трое Жекков, которые мигом скрылись в белизне метели.

По левой руке Тралла текла кровь, заполняла рукавицу. Он поднял руку и покрепче прижал к животу. Осколки дерева подождут. Тяжело дыша, он опустил меч и стал обматывать предплечье ремнями. Затем поднял меч и пустился в путь.

Забвение со всех сторон. В нем могли процветать кошмары, внезапно и беспрепятственно нападать, едва пораженный страхом разум успевал придать им форму; один за другим, бесконечная последовательность, пока смерть не заберет его — пока белизна не сокроется из глаз.

Он ковылял, гадая, не приснилась ли ему схватка — не желая поглядеть вниз, на раненую руку, страшась увидеть, что ран нет. Он не смог бы убить двух волков. Он не смог бы выбрать верное положение копья, просто не посмел бы встать лицом к волку. Он не смог бы верно рассчитать расстояние до воткнутого меча, словно наперед зная, как далеко отбросит его столкновение. Нет, он извлек весь бой из воображения. Другого объяснения нет.

Наконец он поглядел на руку.

Из предплечья торчала масса осколков, словно черные шипы. Черный меч в правой руке, на лезвии мерзлая кровь и клочки белого меха. Копья не было.

«Я брежу. Воля к мысли испарилась из мозга, а с ней и истина видимого. Даже боль в руке — иллюзия».

Шорох шагов позади.

Тралл со стоном развернулся, свистнув мечом.

Лезвие врезалось в висок дикаря прямо над ухом. Треснула кость, полилась кровь из уха и глаза. Жекк упал.

Еще один низенький враг бросился справа. Тралл отскочил, защищаясь мечом. Увидел — движения казались ужасающе медленными — как Жекк повернул тупое копье, парируя удар. Увидел, как его меч нырнул под древко и сделал выпад. Проткнул грудь под ключицей.

Третий атакующий подскочил слева, целясь копьем в глаз Траллу. Он сделал шаг назад, провернулся на правой ноге, сделав полный круг. Лезвие перерезало горло дикаря. Кровавый поток хлынул тому на грудь.

Тралл завершил разворот. Пошел дальше. Никого, только снег жалил глаза.

Всего лишь кошмары.

Он лежал неподвижно, и снег медленно покрывал его. Только разум двигался снова и снова, убегая от этой лжи, этого пустого, но не пустого мира, этой густой белизны, опять и опять взрывающейся сполохами цвета.

Нападающие из тьмы и летящего снега. Мгновенные яростные схватки, искры от железного лезвия, укусы дерева и камня. Засады, казавшиеся нескончаемыми, убедившие Тралла, что он действительно бредит. Каждый раз Жекки появлялись тройками, ни больше, ни меньше. Хирот начал подозревать, что это одна и та же тройка, умирающая, и немедленно воскресающая — и что это может длиться до тех пор, пока они не преуспеют, не убьют его.

И все же он бился, оставляя за собой кровь и трупы.

Бежал, круша мокасинами снег.

А потом ветер утих, став легким дыханием.

Впереди полосы темной земли. Взорвался незримый барьер: тусклый сет заходящего солнца справа, вялые потоки холодного и сырого воздуха, запах грязи.

И крики. Силуэты в тысяче шагов слева от него. Братья родного очага. Мертвецы приветствуют его приход.