Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций

И снится сон, что я проснулся,
и в длинном поезде ночном
один лежу — и нету рядом
любимой… нету никого…
И я бегу через вагоны,
и я кричу, и я зову,
и ни людей, ни машиниста,
ни чемоданов — пустота…
Ах, это ты во тьме мелькнула —
внизу бежала по снегам,
кричала, мне вослед махая
и падая в лиловый снег?..
Я высунулся из вагона —
а поезд мой влетел в тоннель…
и он часами, днями длится,
и ни сойти, ни спрыгнуть мне…
И снова будто я проснулся —
я в самолете… боже мой,
ведь можно так стать сумасшедшим.
Я в самолете, я лечу,
но где же милая, где люди…
мой самолет пустой насквозь
гремит сквозь сумрачные тучи,
и сами движутся рули…
А кто же там — не ангел светлый
на облаке?.. стояла ты!
Я закричал тебе в оконце,
но разве можно услыхать?
Я вырвал дверцу — в шуме ветра
к тебе желая проскользнуть,
но, на крыле стальном повиснув,
лечу меж молний и дождя…
И снова я от сна очнулся —
иду дорогою в снегу,
вокруг блестят глазами
волки и нету светлого окна.
Но здесь ты шла — след узкой туфли
мгновенно снегом замело…
Ты здесь была — на голой ветке
сверкает золотой твой шарф…
Но кто же там? Не ты ль блеснула,
как юный месяц, в небесах?
И подо льдом, как свет, прозрачным —
с веселым гребнем в волосах?
И за окном у самовара
с чужим мужчиной и детьми?
Где ты, счастливая, смеешься…
О, черт возьми! О, черт возьми!
И черт уже стоит, осклабясь: —
Ты как всегда нетерпелив.
Что высших тайных знаний кладезь?
Тебе вина бы и олив.
Вернее, самогонки с хлебом…
и бабы теплой на всю ночь…
А я-то, бегая по склепам,
все мыслил, как тебе помочь.
Но у тебя не выйдет счастья —
не держишь слово. Как листва
меняется под ветром в чаще —
твое лицо, твои слова…
Что за народец воспитали
в стране рабочих и крестьян?
Куда смотрел товарищ Сталин?
 Один обман, один туман.
Здесь Мефистофелю бы горе
с его доверчивой душой…
Его бы Фауст объегорил,
объехал на козе кривой.
И молодость свою вернул бы,
а черта сдал бы в КПЗ.
Ты слышал, как запели трубы,
когда я о кривой козе?
Се — истина, и ты напрасно
нас затеваешь обмануть…
Отдай свою любовь, и ясно,
что твой до звезд продлится путь.
Отдай ее, и слава грянет,
и деньги полетят дождем…
И каждый камень будет пряник
на розовом пути твоем.
И каждая из лучших женщин
твоей готова будет стать…
Но эту — нам отдашь. Я вечен —
и я дождусь, е… м…!
Но эта — точно наша. То-есть,
ты сам о ней тогда не знал?..

…И я проснулся — темный поезд…

в окне — неведомый вокзал.

23

С нами в вагоне ехала группа студентов: юноша с бородищей не по годам, юноша с усиками и жиденькой эспаньолкой, как у актера, играющего комическую роль короля, и три девицы. Все в синих китайских ватниках и унтах. У них не было ни гитары с собой, ни, к счастью, магнитофона с громкой музыкой. Они читали, передавая другу, ксерокопии печатных текстов, помечали в блокнотах.