Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций

Царит весны таинственная сила
С звезда’ми на челе.
Ты — нежная, ты счастье мне сулила
На суетной земле!

Или как у великого итальянца:

Не знаю я, как шествуют богини,
А милая шагает по земле.

Мы в сравнении с ними дерьмо.

— Алкаш! Говорят, водку хлещешь с утра до вечера!

— Уж лучше водку, чем красный сироп, которым вы потчевали народ семьдесят лет.

— Откуда знаешь, кто с тобой говорит?

— Обойдусь без микроскопа!

— Какое самомнение! Да он сумасшедший, хвастунишка! Он, видите ли, и есть Россия?!

— А вы всё революцией грозите?! Революция так революция! Только между нами и вами одна разница — вы пугаете народ катастрофой, если он проголосует не за вас! А я уверен — он проголосует за меня!

— Ха-ха-ха!..

В толпе мелькнуло испуганное лицо Натальи, она прижала ладонь в перчатке к губам. «Милая, зачем ты приехала сюда?! Я здоров, здоров, я их нарочно провоцирую. — Он привстал на носки и заморгал ей, как можно веселее улыбаясь. — Потому что народ любит смелых. А я этих замшелых тварей не боюсь».

— Потому что мы вместе выползаем из болезни! Мы больше не спим, скрючившись по углам! Мы больше не дадим за нас решать нашу судьбу, тоже грамотные! Мы тоже хотим жить долго и счастливо, как в хваленой Японии! Только там земли у них — меньше нашей кухни, а у нас золота и нефти — хоть залейся! Осталось одно — взять под контроль!

Возбужденно хохоча, Петр Платонович продолжал выкрикивать свои слова.

Подъехали с синими мигалками две милицейские машины, появились бравые молодцы с резиновыми дубинками, но пара хмурых парней в черной коже раскинула руки и защитила Попереку. А третий снимает происходящее на видеокамеру «Soni».

— Он что, на проезжей части стоит? Мешает?

— Здесь нельзя митинговать.

— Митинг — это когда толпа, микрофон. А здесь один мужичок стоит. А мы мимо ходим. Говори, мужик!

Петр Платонович стоял, скалясь, ему лицо секло снежком. Он понимал, что для кого-то смешон сейчас в своей огромной волчьей шапке на худенькой шее. Он ее сорвал с головы. Без нее он совсем как мальчишка, только вихор седой. «Ничего, не простужусь. А людям мои слова нравятся».

Рабин утром предупредил, что зря Поперека вчера в своем обращении по телевидению не слукавил насчет преимуществ дорогой энергии, — это может отпугнуть народ. Не в нашей, мол, стране вводить дорогую энергию, так как большой зарплаты мы от нынешних правителей не дождемся. Все деньги за газ, нефть, алюминий утекают из страны. А производство на нуле.

Так да не так. Если говорить, то надо честно говорить.

— Правительство проворовалось, конечно. Олигархи гонят монету на запад. Милиция сладко спит. Но мы и сами приворовываем, конечно, я про средний слой. На базарах и в магазинах толпы — не все же там продавцы. На улицах машины — не проехать, не пройти. А вот те тридцать процентов, кто обиделся на судьбу и голосует против всех, — это родные мне люди. Мы опрокинем все партии!

— Тебя посадят, — буркнул кто-то, проходя мимо. — Смени хотя бы фамилию.

— Может, и посадят! — охотно скалил зубы Петр Платонович, глядя вослед доброжелателю. — Но ведь истинный ученый в России, наверно, должен посидеть в тюрьме? Королев сидел, Туполев сидел, Вавилов, Термен… Ландау — мало, но сидел… назовите не сидевшего, и я откажусь от своих слов. Очень много гениальных идей осталось невостребованными только потому, что человек не принадлежал группе людей, которая у власти. Но, может быть, хватит? Есть куда большая группа людей! Эй, ты! Ты же не хочешь светиться, как светлячок в ночи? А ты, красавица, не хочешь рожать марсиан? Иди к нам!

К вечеру толпа выросла до трехсот человек, кто-то притащил рупор с микрофоном. Подъехали с видеокамерами представители центральных каналов — НТВ, РТР… К Попереке протолкнулась Люся, сунула ему листочек, на котором что-то накарябано. Глаза ее сияли.

— Там стишки… прочти…

— Почему вы так высокомерно о КПРФ? — задал вопрос барственного вида господин в яркой вишневой дубленке. — За них ведь тоже процентов двадцать голосует.

Вместо ответа, давясь от смеха, Петр Платонович прочел соответствующие строчки люсиного творчества:

— Нам, как бумажник, открывают заново
Багряного скрипучего Зюйганова.

Добавлю своими словами. Хорошо, что у коммунистов нет умного лидера. Не то бы стране хана. С такой поддержкой пока что несчастной страны, мама моя дорогая… Поэтому хвалите, хвалите вашего генерального секретаря.

— А «Яблоко»?! Чем вам не нравится партия «Яблоко»?

— Мне бы в ямочку
Счастья личного.
Эх, яблочко
от Яулинского!

Если говорить доказательно… скажите, почему они не хотят войти в коалицию таких же интеллигентных партий? А потому, что не хотят делиться деньгами. Им так и так дадут к выборам деньги. И тем дадут. А если объединятся, то им дадут вместе. И на каждого тогда получится меньше, нежели порознь.

— Вы рассуждаете цинично. А еще профессор!