Полусолнце

Холодный пол в старой хижине, улыбка мамы и звонкий смех Касси, когда они вручали мне подарок, жалостливые объятия Кены в ту первую ночь в их доме, даже резкий порыв Соры утешить меня после моего рассказа. Бережные, горячие руки Хэджама, рывком поставившие на ноги перед тем, как привести сюда. Любовь. Простая человеческая любовь. Тогда я не понимала, как отчаянно нуждалась в ней. И все, что я сделала дальше, было неосознанной попыткой ее купить.

Моя первая зима в замке Чироши выдалась теплой и совсем не снежной, хотя кто знает, может, здесь никогда не бывало снега. Я выходила на улицу в утепленном плаще, много гуляла, иногда даже в компании Соры. Она сильно переменилась ко мне: стала чаще улыбаться (и эта ее кривая, изуродованная улыбка отчего-то приносила мне столько радости!), больше говорить, задавать вопросы. Она-то и рассказала, что в ближайшую ночь в замке ожидаются гости.

– Сегодня без занятий. Да ты и так уже все знаешь – сколько ж можно учить тебя. Приведи одежду в порядок, наденешь розовое кимоно с журавлями, а не это свое тряпье. И про обувь не забудь!

Поджав губы, я подавила улыбку. Сора давно перестала бубнить про мои грязные босые ноги.

– Значит… значит, мне тоже можно пойти? Это господин сказал?

– Ничего он не сказал, не дури. Какое ему дело до тебя. Но я думаю, вреда не будет, если ты присоединишься. Говорят, там и твои будут.

– Мои?

– Ну, эти лисы. Как папаша твой.

Вот это да! Сора как-то обмолвилась, что Хэджам водит дружбу только с ёкаями и ежегодно обрастает новыми сторонниками. На какой они были стороне, а главное, против кого, я даже не задумывалась тогда, но очень хотела, чтобы он как-нибудь познакомил меня с кицунэ. Боги милостивые, я же никогда не видела других кицунэ! Только отца.

Когда солнце зашло и замок окутала мягкая темнота звездной ночи, я разгладила складки розового кимоно, поправила прическу, в которую Сора заботливо вложила несколько бутонов свежих хризантем, и просунула ноги в новенькие дзори.

– Только не размахивай руками, – напомнила ханъё, придирчиво рассматривая мой праздничный облик. – Ты женщина, а не ветряная мельница.

Я нетерпеливо кивнула и вышла в коридор. Сора не обладала красотой, но ее грация, изящная походка и плавные, завораживающие движения вызывали у меня зависть. Я-то со своими длинными руками и ногами, наверное, никогда не управлюсь.

Из зала доносились перезвоны сямисэна и тихие голоса гостей. Я застыла, почувствовав неловкость. Как вести себя? Зайти и представиться или незаметно остановиться в углу и наблюдать, пока кто-то не обратит внимание? Я уже хотела отправиться в спальню Соры и спросить у нее совета, как вдруг в дальнем конце коридора увидела Хэджама. В белых одеждах – таких струящихся и длинных, что рукава кимоно касались пола, – с блестящими вороными волосами и благородной бледной кожей он походил на ками: далекий, чарующий и недоступный.

Я замешкалась, но обуздала растерянность и, когда он взглянул на меня, поклонилась, мучительно краснея. В ответ Хэджам лишь слегка склонил голову. Его голубые глаза вспыхнули, а красивые губы растянулись в сдержанной улыбке.

– Посмотри на себя!

Он оглядел меня с ног до головы и одобрительно кивнул, затем поднес руку к моей прическе и пропустил прядь через пальцы.

– Твои волосы прекрасны.

Они быстро отросли и уже доходили до поясницы. Через месяц после моего прибытия в замок Сора подровняла их, убрав грубый срез, оставшийся после торопливой стрижки Дороши. И с тех пор я ни разу не задумывалась о том, чтобы укоротить их. Ведь Хэджам сказал тогда, в нашу первую встречу, чтобы я этого не делала.

– Значит, ты решила присоединиться к празднеству?

– Я… да… Сора сказала… Я очень рада видеть вас.

Мне стало жарко, слова не шли. Я не понимала, как сильно хотела увидеть Хэджама, пока он не появился здесь. Мое сердце бешено колотилось и останавливалось, от волнения кончики пальцев кололо.

– А я рад, что ты с пользой провела это время. Но, – Хэджам сделал паузу и взял меня пальцами за подбородок. Мне пришлось посмотреть на него, – я бы не хотел показывать тебя всем.

– О-о, – только и выдохнула я. В одночасье и волосы, и прекрасное кимоно стали мне противны. Я некрасива, недостаточно хороша для того, чтобы иметь хоть какое-то отношение к этому существу. О чем я только думала!

Хэджам внезапно заключил мое пылающее лицо в ладони и наклонился так близко, что я почувствовала его дыхание на своих губах.

– Ты – мое сокровище, а своим я никогда не делюсь.

В ту ночь мне исполнилось семнадцать. Девушки моего возраста уже готовились стать женами и матерями. Я же сама была ребенком и еще ни разу не влюблялась. Никто и никогда не оказывал мне знаков внимания. Я не знала, как это происходит. Но вот сладкое дыхание Хэджама коснулось моих губ. Его длинные пальцы держали мое лицо, а хрустально-голубые глаза горели от восторга. В тот момент я пропала. Обманулась или, может, действительно почувствовала любовь – не знаю! Не знаю! Не знаю! Но я резко подалась вперед и поцеловала его.

Дура! Дура! Дура!