Полустанок

После всей этой суматохи так же быстро набираешь в стиральную машинку холодную чистую воду и забегаешь в дом. Ура! На улице скоро будет жарко, и солнце нагреет воду в машинке для вечернего омовения. А на верёвке – весёлые белоснежные паруса простынок. Никаким химикатом до и никаким порошком после мне не удавалось добиться такого потрясающего результата! Горячая чистая вода с большим содержанием глины и хозяйственное мыло – вот секрет невероятной чистоты моих заплаканных постелей той поры.

Вечером – непременное купание. Я поливала сыночка водой на виду у нескромно моргавших звёзд и при поддержке филина, который ни разу не пропустил этого зрелища.

Он устраивался прямо над нашими головами, на вершине столба. Привлекал внимание аплодисментами, хлопал крыльями, чтобы мы знали, что он на месте и можно начинать…

Теплая вода стекала по худенькой спине сына, он смеялся и звал филина:

– У-у!

– У-у! – весело отзывался тот сверху.

Я заворачивала малыша в простынку, отводила в дом и шла наслаждаться купанием сама, причём филин ни разу не смутил меня своим присутствием. Он прилетал чуть позже, когда я, успокоенная запахом вечерней земли и лёгкостью своего чисто вымытого тела, выходила на крыльцо, чтобы поговорить с ним.

– Нет, ну ты представляешь?! – возмущалась я очередной грубостью любимого мужа.

– У-у! – соглашался филин и сокрушённо крутил головой…

Рипли

Разочарование – процесс естественный,

но весьма огорчительный…

С нами в доме жила собака – ротвейлер Рипли. Мы и эта собака – самое неудачное соседство, которое можно себе вообразить между питомцем и его хозяевами. Она не любила и презирала нас, мы, как могли, пытались обуздать её. В первую же ночь после того, как забрали её из дома, где она появилась на свет, Рипли прокусила мне губу. Да так сильно, что пришлось до утра сидеть, омывая раны раствором марганцовки.

Собака была недовольна тем, как распорядилась ею жизнь. В планы не входила вынужденная обязанность перевозить виноградные грозди сытых её кровью клещей по дикому лесу. Когда мы выходили на вечернюю прогулку, вершина ближайшего пригорка начинала шевелиться, и из-за неё, словно из-под земли, появлялся огромный матёрый кабан-одиночка. Ему было жутко любопытно наблюдать за нашими попытками сблизиться с собакой в процессе игры. Но надо признаться, что с кабаном мы ладили гораздо лучше, чем с собакой.

Вепрь осторожно поднимал голову над пригорком, и чёткое выражение скепсиса на его небритой физиономии говорило о том, что ничего у нас с собакой не выйдет, и закончится не лучшим для всех образом. Так, собственно, и вышло. Кабан был весьма умён, хотя и толстокож.

Однажды ночью я проснулась от унылого возгласа:

–Эй, ты! А ну, вставай! Давай выпьем!

И чьи-то холодные липкие пальцы вцепились мне в ступню и стали трясти. Испуганно открыла глаза. Передо мной стоял высокий худой нетрезвый гражданин. На локте правой руки висела антикварная авоська. В руке бутылка с пивом. Я вскочила с дивана, хотела закричать, но вспомнила, что дома совершенно одна. Сын гостит в городе у дедушки с бабушкой, супруг в монастыре. Именно это обстоятельство и заставило меня завести собаку с улицы в дом. Какая-никакая защита. Собственно говоря, оказалось, именно что никакая.

– Рипли! Рипли! – громко звала я собаку, а сама, под покровом простыни, натягивала на себя одежду.– Рипли же!

– Ты кого зовёшь? – вдруг вполне трезвым голосом спросил мужчина.

– Собаку!

– А… ту… А я дверь открыл, ну она и вышла во двор. Ик! В туалет… ик!

– Ясно, спасибо. А вы кто?

– А… да, Кольку я ищу, Коль-ку!

– А фамилия у него есть?

– Ну, а как же! Есть. Фамилия есть точно, – мужчина помедлил, ожидая очередного прилива восторга от выпитого. Икнул вдругорядь и продолжил:

– Фамилия есть, но я её по-за-был!

– А кем он работает?

– Да этим, как его. В лесу!

– Понятно. А живёт где?

– Так здесь!

– Нет, здесь живём мы.

– Ну это же кордон?

– Несомненно! Кордон!

– Он, наверное, просто не на тот кордон попал. Пиво вмешалось в процесс,– услышала я спасительный голос мужа.

– Ты? Какое счастье! Случилось что?

– Просто, пришёл.

Внеурочное возвращение супруга всё расставило по своим местам. Поиски кордона и «Кольки» для гражданина было решено отложить.

Чуть утро разбавило небо молоком рассвета, стало ясно, что пора вставать. Оказалось, что ночной гость проснулся раньше нас и тихо ушёл. Честно говоря, было обидно. Не от того, что он ушёл, не попрощавшись. А потому, что не захватил с собой нашу собаку. С ним она обошлась намного миролюбивее, чем вела себя с нами.

Рипли стала порыкивать громче обычного, огрызалась и не уступала дорогу, если оказывалась помехой. Игнорировала любые просьбы и команды.

Когда поведение собаки совершенно вышло из-под контроля, стало небезопасно выходить во двор.

Неприятно находиться там, где исподлобья на тебя смотрит недоброжелательная крупная животина. Страшно стоять подле зверя, который отлично помнит сладкий вкус человеческой крови и точно знает, где находится твоя мягкая и хрупкая шея… Мы решили избавиться от собаки.