Читаем Полусвет. Страшный смешной роман полностью

Плескаясь в воде, Самойлов с Наумовым скупо, по-мужски перемывали кости Глебу. Тот пролетает раз за разом. Лишился пентхауса, вовремя не сделал себе испанский паспорт, что вообще выше понимания. Жучка-золотая ручка окучивает его по всему спектру. Дом ему нашла, теперь дизайн будет ваять, потом ВНЖ делать. Глеб выравнивает конкурентное поле в войне за детей. В тандеме Наташки с Загревским детям места не будет, а у Глеба будут для них и дом, и безграничная папина щедрость.


– Мы теперь к Зоиным тапкам навеки приставлены? – спрашивала Наташа.

– Надо ее у отеля перехватить, раз Ася тут, – Корнелия принялась тюкать в айфон.

– К нам едет Мирумян? – подошел Миша. – Светлана Иосифовна, я правильно помню?

– Миша, ты идешь на встречу, вот и иди! – отмахнулась Куки.

– Вечером вы все у нас, адрес сейчас сброшу, – светским тоном произнесла Наташа.


Наташе нужно было показать, что свои привычки она менять не собирается, – «у нас» теперь означало у них с Загревским, тот снял пентхаус в небоскребе с террасой на крыше. На этой крыше Наумов вечером пустился в морализаторство – ему, мол, неловко сидеть тут с Загревским вместо Глеба. «С такими принципами ему место в монастыре, а не в Тель-Авиве», – отчитывалась Куки онлайн. «Готовит общественное мнение на случай какого-то Зойкиного демарша», – в ответ строчила Жукова.


Отфиксировав свои моральные принципы, Миша побежал прямиком к Загревскому. Как поживает Марков? Миша его прекрасно знает, они в Берлине тусят… Как там Ляля Юсуфова? Кстати, и Мисонов сейчас в Лондоне, Игорь должен его знать. И жену его Олечку должен знать, прекрасная девушка…


– А что Жукова не приехала? – спросила Ася, стоявшая рядом с Матвеем.

– Она на Кукиной стройке чалится, а Куки тут чилит, – Матвей упорно пытался освоить сленг зумеров. – У Куки талант все делать чужими руками. Требует, чтоб я сам себя пиарил, пока она слетает в Канны на премьеру какой-то сраной документалки. Будто не я ее на работу нанял, а она меня.


Наташа то висла на Игоре, то вертелась возле Аси, повторяя: «Человек совсем другого класса, чем Глеб, скажи?» Миша развлекал откуда-то взявшуюся Тамару Рошаль, а Корнелия кружила между группками, везде вставляя свои три копейки small talk.


– Как твоя подруга Жукова? – поинтересовалась Рошаль, – Квартиру тебе делает? Правильно, ее место в унитазах ковыряться.


Тут же Тамара прошлась и по остальным актуальным темам. Миша – секс-торнадо, но эта сумгаитская провинциалка? Она же не нашего круга! Этот бритоголовый красавéц действительно собрался Поленову с детьми перевозить в Лондон? Особое сочувствие у Рошаль вызывал Глеб: Вероника сама от него ушла, вернувшись к Мисонову, у бедняги Шустова судьба такая – спать на чужих подстилках. Тамаре хотелось еще многим посочувствовать, но Куки заторопилась…


– Убегаю, у меня дринки в David Intercontinental…

– С Мирумян встречаешься? – подскочил Миша.

– Мирумян из Белого дома? – встрепенулась и Рошаль. – Пошли втроем!

– Не-не, я одна! – крикнула Корнелия, уже вызывая лифт. – Я ее вам завтра на пляж доставлю.


Ближе к полуночи она ввалилась в квартиру, чуть ни приплясывая.


– Мотя, срочно дорожку напополам! Мирумян все исполнила в лучшем виде! Ты сейчас начнешь вспоминать свои доблести в усмирении Клячина, а я, в отличие от тебя, работаю на результат! А результат – вот он, черным по белому! – она сунула Матвею под нос айфон с посланием Клячина: «Можешь делать паспорта». В аттаче – заверенное согласие.


Наутро под грибком все обсуждали самую модную тему осени 2019, – фильм Тарантино «Однажды в Голливуде».


– Брэд Питт катит в машине, все замедленно, звучит томное «California Dreamin’, – блаженно жмурился Матвей. – А на коленях у него малолетка-хиппи с небритыми подмышками. Агрессия феминисток, их будущее, наше настоящее.

– «А сейчас приходит момент, которого вы давно ждали!», – раздалось у них над ухом, появился Миша. – Мэнсона ждете? Я вместо него. Встречи закончил, что у нас вечером? К нам на плов?


«Встречи в шабат?» – подумала Корнелия, недоумевая, почему Зоя молчит, хотя уже полдень. Наконец та написала:

«Левка всю ночь буянил, только

утром поспали. Выхожу на пляж_смайл».

Неуют пляжа возле отеля Carlton могла скрасить только вау-новость Куки: разрешение на дарконы для сыновей.


– Мы все уверенно движемся к решению главного вопроса, – ликовала Куки, – Загадываю, чтоб через год мы все собрались в Лондоне. Зоя с принцем, Наташа с Игорем, Жуковы… Жаль, придется без Миши, но чем-то приходится жертвовать.

– Не удивлюсь, если к тому времени Наумов полюбит принца так же горячо, как и Игоря, – иногда и Наташе удавались перлы.

– Ой, Зой, мы побежали, – у Корнелии пискнул айфон, – надо срочно на Гордон. Попозже снова придем.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Последний
Последний

Молодая студентка Ривер Уиллоу приезжает на Рождество повидаться с семьей в родной город Лоренс, штат Канзас. По дороге к дому она оказывается свидетельницей аварии: незнакомого ей мужчину сбивает автомобиль, едва не задев при этом ее саму. Оправившись от испуга, девушка подоспевает к пострадавшему в надежде помочь ему дождаться скорой помощи. В суматохе Ривер не успевает понять, что произошло, однако после этой встрече на ее руке остается странный след: два прокола, напоминающие змеиный укус. В попытке разобраться в происходящем Ривер обращается к своему давнему школьному другу и постепенно понимает, что волею случая оказывается втянута в давнее противостояние, длящееся уже более сотни лет…

Алексей Кумелев , Алла Гореликова , Игорь Байкалов , Катя Дорохова , Эрика Стим

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Постапокалипсис / Социально-психологическая фантастика / Разное
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее