Полузабытая песня любви

В глазах Ханны сразу появилась тревога.

– Куда важней то, что собираешься делать ты, Зак, – отозвалась она.

Озадаченный, Зак не ответил.

Казалось, ночь началась много лет, а может, и десятилетий назад. Через какое-то время Зак вернулся наверх в маленькую комнатку, где его ждали рисунки и картины. Он просмотрел их все. Коллекция насчитывала двести семнадцать законченных работ. Среди них попадались портреты Димити в возрасте между двадцатью и тридцатью годами, в среднем возрасте и в старости. Медленное, неуклонное течение лет, запечатленное Обри в его энергичных набросках и живописных полотнах. А еще – сцены насилия и разрушений, хаоса и жестокости, прочих вызывающих оторопь мерзостей войны. Это был совершенно новый, незнакомый Обри. Совсем не тот, прежний, которого больше всего вдохновляла красота. Мысленно Зак сразу принялся их каталогизировать, прикидывать, как составить из них выставку, как написать биографические пояснения, сопровождающие каждый рисунок, каждую картину. Он понимал, что мир искусства с подобным еще не сталкивался. Все захотят прийти и посмотреть на эти работы, узнать подлинную историю художника. И в этот миг он понял, как сильно ему хочется оказаться тем, кто ее расскажет. Но, конечно, решать не ему, а владелице всех этих произведений. И если Ханне захочется запереть эту комнату и никогда больше не открывать, то это ее право. От такой мысли Зак почувствовал себя раздавленным.

Он обнаружил также портреты Денниса, каждый с новым лицом, и Зак изучил их все при свете электрической лампочки, висящей над головой. Он осмотрел все имущество Обри, все разбросанные по рабочему столу предметы, касаясь каждой вещи нежно, благоговейно. Тюбики с масляной краской и бутылка скипидара – именно его химический запах он сразу узнал, когда сидел в темноте вместе с Розафой. Под бумагами на столе он нашел кое-что удивительное. Солдатские медальоны, по-прежнему надетые на жесткий и перекрученный ремешок. Не металлические, как у американцев, а именно британские, из какого-то волокнистого материала, на каждом из которых были четко отпечатаны имя Ф. Р. Деннис, название полка и номер роты. Деннис. Наконец-то я тебя нашел. Теперь у тебя тоже есть своя история.Где-то должна иметься его фотография. В каком-нибудь старом семейном альбоме. Зак сможет увидеть лицо, которое так страстно хотел представить себе Обри.

– Димити мне однажды сказала, что он так себя и не простил, – пояснила Ханна. Зак даже не услышал, как она вошла в комнату.

– За что?

– За то, что украл у солдата имя. Воспользовался им, чтобы сбежать с войны, порвать с ней и вернуться домой. Опозорил его, дезертировав из армии, лишил осиротевшую семью тела, могилы. Его все время мучили из-за этого кошмары. В них он видел войну, Денниса.

– Почему на всех портретах Денниса изображены разные люди?

– Они не разные. Это один и тот же человек. Этот способ Чарльз придумал, чтобы… вернуть ему жизнь. Понимаешь, он никогда не видел, как этот солдат выглядит. Деннис был уже мертв, когда Обри нашел его и поменял медальоны. Взрыв так изувечил парня, что Чарльз не имел никакого понятия, как тот выглядел в жизни. Вот он и придумал, как… отдать ему долг. Мне так кажется. Он пытался вернуть ему лицо.

– Портреты Денниса, которые недавно поступили в аукционный дом, были… такие похожие. Но я видел, что каждый чем-то немного отличается от других.

– Да, – кивнула Ханна. – Ты, наверное, оказался единственным, кто вгляделся в них достаточно пристально, чтобы это понять. Я отобрала рисунки, где Деннис выглядит почти одинаково. Те, которые Чарльз успел создать, явно имея в голове один и тот же образ, до того, как тот изменился. Но Обри никогда не изображал Денниса совершенно одинаковым, потому что…

– Потому что молодой человек являлся плодом воображения художника, рисовавшего не с натуры.

– Да. Поэтому, выставляя их на продажу, мы шли на определенный риск, но эти работы казались единственными, которые… не вызвали бы особых вопросов.

– Зачем было рисковать?

– Нам требовались деньги. Димити – для того, чтобы на них жить, а мне, чтобы… помогать Илиру и его семье.

– Последний портрет Денниса, проданный на позапрошлой неделе, оплатил переезд сюда Розафы и ее мальчика? Да? – спросил он, уже зная ответ.

Ханна кивнула:

– Илир работал на меня многие годы и откладывал то, что я ему платила. Кое-что отсылал во Францию. В прошлом месяце тамошние власти начали закрывать парижские лагеря, стало понятно, что откладывать переезд больше нельзя. Денег, которыми мы располагали, нам бы не хватило. Их требовалось больше. – Ее широко раскрытые глаза были спокойны, но в то же время пристально вглядывались в Зака. Ханна пыталась догадаться, как он ко всему этому относится. Желала объяснить роль, которую играла во всем происшедшем. Ей хотелось, чтобы он понял, почему она держала все в тайне, почему говорила неправду. – На самом деле я никогда не лгала тебе, Зак, – сказала она, словно прочтя его мысли.