Полужизни

– Ну, довольны? – Она буравила Чарли презрительным взглядом, переступала с ноги на ногу и не выпускала из рук сигареты, зажигалку и зеленую коробочку, оказавшуюся пачкой чая «Твиннингз» с мятой.

– Вы Мэри Трелиз?

– Она самая.

– Что это за песня?

– Простите, не поняла.

– Вы музыку выключили, а песня была хорошая. Как она называется?

Одни люди спокойно реагируют на безобидные вопросы, другие – нет. Чарли хотелось выяснить, к какой группе принадлежит Мэри Трелиз, прежде чем переходить к Эйдену Сиду и Рут Басси.

– Это что, прикол? Слушайте, если вас козлы из двенадцатого дома вызвали...

– Я здесь по другому поводу, – перебила Чарли. – Хотя, раз уж зашла речь, такая громкость непозволительна ни днем, ни вечером, ни тем более ночью. Зачем включаете так громко, если уходите из дома?

Мэри вскрыла пачку «Мальборо», достала сигарету и закурила. Угостить Чарли она и не подумала.

– Догадываюсь, что вам надо.

Пока гремела музыка, Чарли не могла по-настоящему расслышать ее голос, зато теперь... Что человек с выговором члена королевской семьи делает в Уинстэнли-Истейт? И почему Саймон ни слова об этом не сказал?

– Я сержант Зэйлер, Шарлотта Зэйлер, занимаюсь работой с общественностью.

– Зэйлер? Та самая, о которой столько писали пару лет назад? – В карих глазах Мэри вспыхнул откровенный интерес.

Чарли кивнула, сгорая от неловкости. Мало кто говорил о том происшествии открыто. Чаще люди вели себя, как Малькольм Фентон – мялись и жались. Но их смущение было ничуть не лучше. «Сразу надо было в отставку уходить!» – подумала Чарли. Друзья горячо уверяли, что она не сделала ничего плохого, и советовали держать хвост пистолетом. Получается, они оказали ей медвежью услугу. Вот уже два года Чарли не отваживалась поднять голову на людях и считала службу каторгой.

– Работа с общественностью? – усмехнулась Мэри. – Значит, вас в должности понизили?

– Нет, я сама попросила перевод.

– Я переехала в Спиллинг незадолго до тех событий, – пояснила Мэри, – поэтому читала газеты – хотела понять, куда меня занесло. По-моему, скандалы в полиции здесь редкость, так что вы диковинка. – Мэри снова усмехнулась, но, увидев, что Чарли нервничает, добавила: – По большому счету, мне все равно. Несомненно, у вас были причины...

– Да, несомненно, – резко перебила Чарли, – равно как несомненно и то, что я пришла поговорить совсем о другом.

– Ну, если вы намерены налаживать связь с общественностью, то выбрали не тот дом. У нас тут вообще контингент сложный, впрочем, я здесь чужая – эдакая чудачка, которая пьет чудной чай. – Мэри помахала зеленой коробочкой. – Видели бы вы их лица, когда я заказывала «Твиннингз» в местном магазинчике! Можно подумать, я сухую кровь просила... – Мэри поднесла сигарету к губам. На указательном и среднем пальце правой руки темнели желтые, почти коричневые пятна.

– Нет, я искала вас.

– Тогда догадываюсь зачем. Хотите спросить о мужчине, которого я не знаю. Его зовут Эйден Сид. В пятницу о нем спрашивал детектив Кристофер Гиббс, а в субботу – детектив Саймон Уотерхаус. В отличие от вас, они деревья не ломали.

– Простите... Дерево все равно мертвое.

– Вы что, пульс его мерили? Если сухие цветы считаются красивыми, что плохого в сухих деревьях? Я люблю и свой сад, и это дерево вместе с кадкой. Вот, посмотрите! – Мэри подвела Чарли к стене, отделяющей ее дом от соседнего. В трещине росло что-то вроде зеленой розы с жесткими, как у кактуса, лепестками, розоватыми на концах. – Красиво, правда? Это семпервивум, или молодило. Оно здесь не случайно, а специально на стену высажено, хотя на первый взгляд обычный сорняк. Уверена, вы так и подумали.

– Можно войти на пару минут? – спросила Чарли, чувствуя, что растеряла все моральное превосходство. Она с удовольствием оказалась бы сейчас в своем кабинете, даже за проект опросника и сопроводительное письмо для советника Визи взялась бы! Фактически ей поручили сделать работу за советника. Визи возглавлял полицейское управление Калвер-Вэлли и наряду с другими обязанностями следил за тем, насколько общественность доверяет полиции. Советнику Чарли не доверяла совершенно: он даже анкету составить не мог.

– Входите, хотя разрешение даю только потому, что не работаю, – пояснила Мэри. – Иначе попросила бы уйти. Я художник... Впрочем, это вы уже знаете, как и многое другое обо мне. – Несмотря на приглашение, она стояла у черного хода, загораживая дверь.

– Вы не впустили Криса Гиббса и едва не выпроводили Саймона Уотерхауса, – напомнила Чарли.

– Потому что я работала над картиной, даже спать не ложилась, чтобы ее закончить. Отвечу на ваши вопросы – и сразу на боковую. Кстати, если вам интересно, именно поэтому музыка так гремела – в честь завершения работы. У вас есть любимая песня?

Чарли решила, что отмалчиваться глупо.

– Да, «Грех» группы «Капля сочувствия».

– А у меня – песня, которая только что звучала.

Уточнять Чарли не собиралась. Как там выразилась Мэри? «Если вам интересно»? Так вот, ей неинтересно.