Читаем Полвека – как мгновение, или Ещё 50, пожалуйста! полностью

Кроссовки-то были детские, а шнурки длинные, как от взрослых, наша легкая промышленность не парилась тогда особо, ну шнурки и шнурки, что их разной длины-то делать, поэтому шнурки все время развязывались; а я уже научился бантик вязать, но получалось это как-то долго. Поэтому, когда в очередной раз на Васильевском спуске они стали жить своей жизнью, я сказал: «Пап, подожди, я со шнурками разберусь» и сел на корточки. На площади было шумно, и папа, увлекшись разговором с девушками, не услышал и пошел дальше. А я, пока шнурки завязывал, папу совсем потерял. Что делать? Подпрыгнул пару раз, чтоб лучше видно было. Не помогло. Постоял на месте, полюбовался видами. Вспомнил, что папа говорил: «Если когда-нибудь потеряешься, стой на том месте, где потерялся, и я тебя там найду». Минут через двадцать я уже начал подумывать, а на том ли месте я потерялся. Может, это не то место, где надо теряться, и надо было какое-нибудь другое найти – и там уже теряться. Появился взмыленный папа, уже без девушек. Похвалил меня, что все сделал по инструкции, и мы пошли дальше.

А шнурки еще много раз потом развязывались, но я крепко держал папу за руку и на них не отвлекался.

В общем, теперь я знаю, чему надо учить детей: во-первых, хорошо уметь пользоваться шнурками, а во-вторых – если где-то потерялся, то стой там и тебя обязательно найдут, будь то Красная площадь или сортир – все равно. И не надо проводить никаких параллелей.

Второй случай из детства

Интересно все-таки устроена человеческая память. Не знаю, только у меня так или у всех. Есть воспоминания детства правильные, понятные, хорошие и немного стершиеся, как пожелтевшие страницы. Осторожно открываешь такую книгу, даже иногда гладишь страницы и корешок фолианта и рассматриваешь старые, но удивительно четкие картинки.

Вот я встал в кроватке, может быть, в первый раз, и передо мной на буфете тикают белые часы с черными цифрами, я тянусь к ним, но не достаю. Вот мама несет меня на руках, мы бежим куда-то, я задом наперед, из рук падают игрушечные ножницы, и я плачу; а вот мою детскую кровать разбирают и уносят куда-то незнакомые дяди: вырос, наверное; вот папа играет со мной на зеленом диване, у нас два пистолета – красный и синий, они стреляют присосками, и мне очень здорово и немного страшно.

Бабушки, запахи с кухни, самовар, дед возвращается с зимней рыбалки в валенках, ватнике и потрепанной меховой шапке. И снова запахи, свет, счастье, ты смотришь на всё снизу вверх, и все тебе кажутся большими и добрыми.

А бывают воспоминания абсолютно нелепые, но из-за сильных переживаний настолько прочно врезавшиеся в память, как будто событие произошло только что. И ты не только помнишь все, что видел до мельчайших подробностей, но помнишь даже, что думал, что чувствовал в этот момент, и опять запахи и звуки вокруг.

Один такой нелепый и даже неприятный, но все-таки смешной случай я попробую описать. Не потому, что он так интересен или поучителен, а потому что прочно врезался в память и мог случиться с каждым, но, уверен, не каждый рискнул бы честно рассказать такое о себе.

Итак, я уже вовсю ходил в школу, уже закончил третий класс и перешел в четвертый. Первые три класса у нас была одна классная комната, в ней была одна учительница, мы никуда от нее из класса не уходили и очень ее любили. И тут четвертый класс. Кто переходил из младшей школы в среднюю, возможно, испытал подобный стресс. Родной класс, в смысле комната, добрая, любимая учительница – все это исчезает в одночасье, а вместо этого ты должен бегать, как неприкаянный, по школе из кабинета в кабинет к разным учителям.

У тебя нет своего постоянного места жительства. А еще тебя подстерегает куча опасностей в виде учеников средней и старшей школы. Они не то что плохие, просто им скучно, а ты для них живая мишень, ходячая развлекуха. На перемене, например, не стоит заходить в туалет, особенно если там курят ученики седьмых-восьмых классов, а курят они постоянно, и приколисты еще те; зайдешь по-маленькому – а дверей почему-то в кабинках туалета для мальчиков не было, – пока стоишь перед унитазом, можно пинок сзади получить. Ты теряешь равновесие, штаны слегка мокрые, а они смеются до слез. Так что писать приходится вполоборота, а драться с ними бесполезно, их больше, да и разница между семи-восьмиклассником и четвероклашкой слишком большая. А если по-серьезному приспичит, даже не думай, у них тут клуб «дымок», а ты воздух пришел портить – выгонят да еще кренделей навешают на выходе, чтобы знал, что это закрытый клуб, только для избранных.

Но и это еще не все. Уроки ведут разные учителя, и им возиться с тобой некогда, им бы программу пройти успеть. Поэтому они либо бестолково бубнят что-то у доски, пока весь класс на голове ходит, либо строги настолько, что даже мухи от их крика дохнут.

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 улыбок Моны Лизы
12 улыбок Моны Лизы

12 эмоционально-терапевтических жизненных историй о любви, рассказанных разными женщинами чуткому стилисту. В каждой пронзительной новелле – неподражаемая героиня, которая идет на шоппинг с имиджмейкером, попутно делясь уникальной романтической эпопеей.В этом эффектном сборнике участливый читатель обязательно разглядит кусочки собственной жизни, с грустью или смехом вытянув из шкафов с воспоминаниями дорогие сердцу моменты. Пестрые рассказы – горькие, забавные, печальные, волшебные, необычные или такие знакомые – непременно вызовут тень легкой улыбки (подобно той, что озаряет таинственный облик Моны Лизы), погрузив в тернии своенравной памяти.Разбитое сердце, счастливое воссоединение, рухнувшая надежда, сбывшаяся мечта – блестящие и емкие истории на любой вкус и настроение.Комментарий Редакции: Душещипательные, пестрые, яркие, поистине цветные и удивительно неповторимые благодаря такой сложной гамме оттенков, эти ослепительные истории – не только повод согреться в сливовый зимний час, но и чуткий шанс разобраться в себе. Ведь каждая «‎улыбка» – ощутимая терапевтическая сессия, которая безвозмездно исцеляет, истинно увлекает и всецело вдохновляет.

Айгуль Малика

Карьера, кадры / Истории из жизни / Документальное
На бетоне
На бетоне

Однокурсница моего сына выпрыгнула из окна 14-го этажа общежития после несдачи зачёта по информатике. Преподаватели настоятельно попросили родителей студентов «побеседовать с детьми, провести психологическую работу, во избежание подобных эксцессов».Такая беседа была проведена, в ходе неё были упомянуты собственные жизненные трудности, примеры их преодоления. В какой-то степени это стало для меня самого работой над ошибками.Уже после этого на ум стали приходить примеры из жизни других людей. Эти истории, а также сделанные на основе этого выводы, легли в основу данного произведения.Книга посвящена проблеме стресса. Несколько сумбурно и хаотично набросаны примеры, в которых люди сломались под давлением обстоятельств и ушли из реального, нормального человеческого существования. В заключении даны практические рекомендации, как сделать, чтобы стресс выполнял свою функцию адаптации.

Татьяна Московцева , Федор Московцев

Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное