Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды

Сказки рассказывают обыкновенно зимой, по вечерам, когда старшие по большей части ничем не заняты. Настает весна, тепло. Везде принимаются за работы. Ребятишки привыкли за зиму к сказкам и пристают к матери или отцу: расскажи, да расскажи. Тем некогда, и они гонят от себя ребят; ребята – в рев. Тогда последних запугивают, уверяя, что у каждого, кто рассказывает, или слушает сказки не зимой, а весной, или летом, в непоказанном месте вырастут зубы. Как ни приятно слушать сказки, однако страх зубов, выросших в непоказанном месте, берет свое, и ребятишки устремляются на улицу, где и пребывают, почти исключительно, вплоть до наступления новой зимы.

Лет с 8–9 девочка играет по преимуществу с девочками же, а не с мальчиками. С этого времени, и обыкновенно впредь до выхода замуж, главнейшей ее забавой становятся куклы (кугурчак), по большей части очень уродливые, ее же собственного приготовления. Куклам шьются рубахи, халаты, одеяла и подушки. Они выходят замуж, родят и утирают. Обыкновенно в куклы играют по нескольку девочек вместе. На куклиных свадьбах поют песни и пляшут, а на похоронах воют. Иногда, наскучив куклами, девочки играют или в михман-михман (гости), причем одни изображают гостей, а другие хозяек, или в свадьбу же, где роль невесты достается одной из девочек, а к изображению жениха привлекается один из младших братьев. Драки между девочками этого возраста становятся значительно реже, но зато ругаются они самым беспощадным образом. Так как ругань вообще очень распространена между сартами, особенно в низших классах общества, то на ругань детей почти никакого внимания не обращается, и никто их от этого занятия не удерживает, по какой причине в очень еще раннем возрасте дети доходят в этом отношении до значительной степени совершенства. Ругаются с большим чувством, очень внушительно и обладают в большинстве случаев громадным запасом самых стереотипов. Единственно, что от них, детей, требуется и обществом, и родителями, – это непременное употребление только тех, как отдельных слов, так и целых фраз ругательного содержания, которые приняты обычаем для данного пола.

Нам лично приходилось видеть случаи, когда мать била девочку не за то, что она ругается, а за то, что, ругаясь, извергает слова, употребление коих принято только у мужчин, за то, что делает посулы, на осуществление которых не имеет никакой физической возможности.

Около того же возраста, т. е. лет около 8-, девочка начинает учиться шитью, очистке хлопка и пряжи. Учит ее по большей части сама мать, реже – которая-нибудь из родственниц. Если имеется желание и возможность, то с этого же возраста начинается и обучение грамоте. В результате последнего в большинстве случаев получается уменье читать Коран, или часть его, не понимая, разумеется, смысла читаемого; уменье с трудом разбирать книги, написанные на тюркском языке, и реже – уменье написать простенькое письмо со множеством ошибок. Хорошо знающие грамоту женщины очень редки. Тем не менее в царствование Омар-хана (1816–1821) в Кокане существовали две поэтессы, писавшие одна под псевдонимом Зиннэт, а другая – под псевдонимом Махзуна. Уверяют, что одна из них являлась ко двору хана в мужском платье, с открытым лицом и имела (генеральский) титул – датха. Произведения обеих вошли в Маджму-и-Шуара[446] сборник стихов, написанных как самим Омар-ханом, так равно и его придворными поэтами.

Обучением девочек грамоте занимаются женщины-учительницы, атун, причем самое обучение производится обыкновенно на дому у таких учительниц и по тому же почти методу, о котором мы упоминали уже выше, говоря о низшей школе (мактаб) для мальчиков.

Годам к —10 волосы у девочки отрастают; их начинают заплетать в несколько мелких косок, из которых по одной, или по две, заплетают на висках, над ушами.

Тюбетейки она уже больше не носит, а повязывает голову, так же как и взрослые женщины, платком.

В это же время в богатых семьях девочка снабжается более или менее полным комплектом таких украшений, как ожерелья, кольца, серьги и браслеты; она заметно и все больше и больше начинает заботиться о своей наружности и самым тщательным образом изучает науку туземного кокетства. Нередко случается, что говоря до сих пор совершенно правильно, она вдруг, ни с того ни с сего, начинает картавить и шепелявить, что, как мы уже сказали выше, в данном возрасте туземными девочками считается одним из орудий кокетства. Вместе с тем она начинает усиленно подкрашивать брови и ресницы, а перед праздником красит себе ногти и ладони шафраном.

В том случае, если родители имеют желание выдать ее замуж в возможно непродолжительном времени, девочке начинают понемногу прибавлять года; вместо 10–11 ей оказывается уже 12 лет.

Если девочка старшая из детей, то младшие братья и сестры зовут ее апа, или беве, до известной степени боятся ее и слушаются нередко более даже, чем матери.