Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды

«Опомнитесь и осмотритесь! В тех самых урдах, в которых при ханах жили именитые беки и хакимы, управлявшие народом, опираясь на уставы ислама, теперь водворились волостные управители, чуть не на половину ничтожества, вытащенные из грязи руками неверных; пьяницы и мошенники, служившие прежде поварами и конюхами у русских, воровавшие у них пятаки и двугривенные, теперь они ограбляют народ на тысячи и десятки тысяч рублей».

«Квартира или собственный дом каждого такого волостного управителя – кабак, заезжий дом, в котором останавливаются, пьянствуют и играют в карты русские».

«Когда вы справедливо жалуетесь русскому начальству на мошеннические проделки содержателей этих кабаков, вас штрафуют или арестовывают».

«Одумайтесь и осмотритесь вокруг себя! Подумайте, можно ли дольше жить так правоверному мусульманскому обществу; можно ли дольше мириться с творящимися безобразиями; можно ли спокойно смотреть на все это, не думая о том, как вырвать народ и его душу из нечистых рук неверных и их верного сообщника, диавола».

Все чаще, все грозней и громче произносились эти и подобные им речи, которых не знала и не слышала наша администрация, ибо не хотела и не могла их слышать.

Она не хотела их слышать, потому что, услышав их и откровенно заговорив по их поводу, она неизбежно должна была бы выдать самое себя; она не могла их слышать, потому что оставалась окруженной живой стеной негодяев, обманывавших и ее, и народ; она оставалась в отношении народа слепой, глухой и немой, ибо, сидя за стеной продажных приспешников, по-прежнему не видела народной жизни, не слышала народного голоса и не могла говорить по душе с народом, так как давно утратила доверие и расположение народа, подробно знакомого со всеми ее похождениями и авантюрами которые методично заносились народной памятью в скорбный лист.

Все чаще, все громче и грозней раздавались речи и вопли нашей оппозиции, пока наконец вызванное ими на почве наших служебных недугов нервное возбуждение, постепенно охватывавшее все большую и большую часть туземного общества всего вообще края, не разразилось в Фергане восстанием Дукчи-ишана[583].

Весьма слабо и неумело оборудованное в техническом отношении, восстание было быстро подавлено; но счеты с его нравственными результатами, быть может, придется сводить лишь в будущем, ибо народная память вряд ли уничтожит скорбный лист, а русский правящий класс вряд ли окажется в состоянии купить какой-либо ценой искренние симпатии изверившегося в нем населения.

Быстро подавив вооруженной силой восстание ишана, мы много писали и говорили по поводу этого инцидента.

Мы много говорили и писали об идущих и не идущих к делу вещах: о косности туземцев; о мусульманском фанатизме; о происках Англии и Турции; о панисламизме; о неблагодарности туземцев, якобы облагодетельствованных Россией; о чрезмерном якобы увеличении народного благосостояния, дающего возможность туземцам заниматься не общеполезными делами, а разными глупостями; о необходимости держать туземное население в ежовых рукавицах, и т. д. Мы договорились и дописались даже до таких нелепостей, как необходимость время от времени, периодически, проходить по краю с огнем и мечом, дабы производить на полудиких азиатов должное впечатление и держать их непрестанно в клетке того спасительного панического страха, который они пережили раньше, в дни победоносного вступления наших войск в постепенно занимавшиеся нами туземные города.

Статья, написанная в этом духе каким-то бесстыжим автором, в свое время была помещена в одной из русских газет.

Мы говорили и писали по поводу восстания очень много, но ни одним словом не обмолвились о самой главной, наиболее существенной причине этого восстания, о тех тяжких, хронических недугах нашей официальной жизни (служебной и общественной), которые, будучи нежелательными и вредными вообще, представляются сугубо вредными и весьма опасными на мусульманской окраине, и географически и духовно тесно связанной со значительной частью остального мусульманского мира, интеллигенция которого не может не интересоваться Средней Азией и не помнить о ней, ибо она в свое время дала мусульманству несколько солиднейших и популярнейших работ по части шариата, выдвинув вместе с тем и нескольких выдающихся поэтов-суфистов, как Мир-Али Шир, Ахмад Ясави и Суфи-Аллаяр[584].

Восстание не только не заставило нас задуматься над нашими недугами, но даже, наоборот, в особенности в Фергане, послужило к обострению этих недугов и к увеличению числа пораженных ими лиц.

И местная русская власть, и местное (русское) общественное мнение, не давая себе труда поглубже вдуматься и поосновательней разобраться во всей сумме фактов и явлений, послуживших главнейшими причинами восстания, твердили одно: «Надо прибрать туземцев к рукам, взять их в ежовые рукавицы и усилить административно-полицейский надзор за населением».