Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды

Однако же такие мои доклады, которыми я надеялся убедить генерала Арендаренко в правильности действий Областного присутствия и в неизбежности, в надлежащих случаях, привлечения к ответственности чинов туземной администрации, приводили к совершенно обратным результатам: генерал Арендаренко приходил в еще большее раздражение, давая мне понять, что в моих действиях и в действиях Областного присутствия он видит сопротивление его власти.

Это обстоятельство, а впоследствии и постепенно выяснявшаяся склонность генерала Арендаренко отказываться от своих слов и действий, заставила меня уклониться от личных переговоров с ним без свидетелей и искать возможности переводить все на бумагу.

Тем временем в местных газетах все чаще и чаще стали появляться корреспонденции, обличавшие администрацию Андижанского уезда в разного рода неблаговидных делах. Корреспонденции эти вызывали со стороны губернатора взрывы негодования, а со стороны генерал-губернатора запросы, на которые давались ответы успокоительного характера и главным образом со слов или по показаниям Андижанского же уездного начальства.

17 апреля 1902 года, являясь губернатором по случаю возвращения из командировки в г. Коканд, я увидел в прихожей какого-то сарта с окровавленным лицом. Впоследствии оказалось, что это был Наср-эддин, подавший прошение о незаконных действиях пристава Рукина. (Это прошение впоследствии повлекло пристава на скамью подсудимых.) Лишь 13 мая губернатором было дано предписание (№ 6276 дело распорядительного отделения след. ст. № 23 1902 г.) старшему чиновнику особых поручений, коллежскому советнику Пашкевичу произвести дознание; но ехать туда генерал Арендаренко разрешил господину] Пашкевичу лишь 9-го июня, сам отправляясь в четырехмесячный отпуск, хотя за этот промежуток времени господин] Пашкевич не имел других таких поручений, которые могли бы помешать его поездке в Андижанский уезд.

Таким образом, генерал Арендаренко, и раньше всегда противившийся привлечению к законной ответственности лиц, служащих по администрации, дал приставу Рукину около двух месяцев срока для улажения дела и сокрытия следов преступления; но господин] Рукин, как это выяснено потом дознанием и следствием, воспользовался этим сроком для того, чтобы совершить новое преступление: превышение власти с корыстной целью, причем принудил народного судью Тайлякова сделать подлог.

Здесь же упомяну о том, что постановлением от 27 января сего года за № 5 военный губернатор признал Тайлякова невиновным, а почти вслед за этим прокурор Судебной палаты привлек названного народного судью к ответственности за подлог. Предписание генерал-губернатора, от 10/11 апреля сего года за № 3616. Упомяну так же и о том, что, уезжая в июне 1902 года в отпуск, невзирая на вышеупомянутые корреспонденции и на возникшее уже дело Рукина, генерал Арендаренко нашел возможным особым письмом утвердить генерал-губернатора в том, что в области все обстоит совершенно благополучно. Об этом мне говорил покойный генерал Иванов, прибыв в Фергану в конце августа того же 1902 года. Само же письмо, по всей вероятности, хранится в делах канцелярии генерал-губернатора.

Вслед за делом пристава Рукина возникли дела по злоупотреблениям пристава Резника и Каретникова. По делу пристава Резника уже состоялся обвинительный приговор суда, а дело Каретникова было в Правительствующем Сенате, который определил предать названного пристава суду.

Относясь особенно покровительственно к приставам Рукину и Резнику, из коих первый был отчислен от должности по распоряжению генерал-губернатора, а второй откомандирован по журналу Общественного присутствия согласно указанию, данному тоже генерал-губернатором, генерал Арендаренко весной 1903 года сделал попытку восстановить обоих в должностях, но должен был отменить свои отданные уже приказы по настоянию прокурора Судебной палаты. (Приказы 1903 года за №№ 195, 215 и 216.) Вместе с тем пристав Резник, прикомандированный к Областному правлению, согласно журналу Общего присутствия, губернатором откомандирован в Андижанский уезд, где до последнего времени принимал непосредственное, активное участие в делах управления.