Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды

Почти одновременно с этим выяснилась особая склонность генерала Арендаренко при замещении вакантных должностей отдавать предпочтение лицам с темным прошлым и заведомо небезупречной нравственностью. Так, например, невзирая на предъявленную мною своевременную корреспонденцию (Русский Туркестан № 270. 8 декабря 1902 года. Стр. 3. Письмо в редакцию), рекомендующую господина] Николаева, как человека недобросовестно относящегося к чужой собственности, исключенный из службы подпоручик Николаев был назначен на должность начальника Ново-Маргеланской тюрьмы. Когда же впоследствии Областное правление усмотрело в действиях названного лица следы незаконности и после того, как вследствие жалоб арестантов и заявления прокурора были произведены дознания, указавшие на несомненную незаконность действий начальника тюрьмы, генерал Арендаренко в своей резолюции на одном из рапортов господина] Пашкевича нашел возможным заявить, что в действиях господина] Николаева (ныне находящегося под следствием) он не усматривает чего-либо преступного, но находит, что ошибки[224], сделанные Николаевым, происходят по вине Областного правления, которое якобы не направляет действий названного лица на должный путь.

Находящийся под следствием капитан Вышевский[225] был назначен на должность землемера поземельно-податной комиссии. Уволенного за пьянство из Новомаргеланского полицейского управления (как мне о том лично докладывал полицмейстер, ротмистр Полюдов) канцелярского служителя Соколова генерал Арендаренко настоятельно желал назначить на какую-либо должность по административно-полицейскому управлению области. (Дело распорядительного отделения № 38/1903 г., вход. №№ 6902 и 6170, дело того же отделения № 149/1903 г., резолюция на вход. № 7619.) Водящийся за господином] Соколовым «небольшой грех периодического выпивания с горя» был известен губернатору, о чем свидетельствует его резолюция на прошении г-жи Соколовой. (Дело распорядительного отделения № 41/1903 г., вход. № 8037.)

Чиновника Павлова, как оказалось впоследствии, по словам полковника Дзердьевского, уволенного из Ходжентского уездного управления, генерал Арендаренко «очень»[226] рекомендовал начальнику Кокандского уезда на должность секретаря или письмоводителя. (Дело распорядительного отделения № 38/1903 г., исход. № 7875.)

В недавнем времени особые симпатии генерала Арендаренко к лицам вышеуказанной категории получили выражение в нижеследующем факте.

После того как в Намангане на заседании сессии суда был объявлен обвинительный приговор по делу пристава Резника, несколько представителей Наманганского русского общества прислали губернатору коллективную телеграмму, в коей, выразив удивление по поводу суровости упомянутого приговора, просили генерала Арендаренко принять участие в г[осподине] Резнике, которого они, манифестанты, всегда знали с самой хорошей стороны.

Генерал Арендаренко, в начале текущего года арестовавший несколько полудиких кетменьтюбинских киргиз за подачу коллективного прошения по их собственному делу, не только не усмотрел в упомянутой телеграмме нарушения 112 ст. Устава о предпр. пресеч. преступлений, но наоборот, официально выразив через уездного начальника (лицам, подписавшим телеграмму, но в деле не участвовавшим) свое полное сочувствие господину] Резнику, сделал даже распоряжение о представлении генерал-губернатору копии упомянутой телеграммы и свои резолюции.

В конце июня 1903 года, какого именно числа, теперь не помню, генерал Арендаренко, по-видимому на основании донесения Ошского уездного начальника, шифрованной телеграммой[227] донес генерал-губернатору, что в ночь, кажется, на 27 того же июня, насколько помню, на урочище Суфи Курган Андижанского уезда[228] состоялось сходбище[229] туземцев с целью обсуждения плана восстания.

Соседним губернаторам, а равно и местным начальникам гарнизонов было сообщено о готовящемся якобы восстании и о том, что сделаны распоряжения о поимке главарей и участников состоявшейся сходки 30 июня.

Подняв такую тревогу по всему краю, причем в Фергане все гарнизоны были подняты на ноги, и невзирая на важность события, официально трактовавшегося, как уже несомненно совершившееся, генерал Арендаренко, тем не менее, не нашел нужным лично отправиться на место, невзирая даже на телеграмму генерал-губернатора, который писал ему: «Весьма полезно, если найдете возможным выехать лично, это подействует успокоительно». (Тел. от 30 июня за № 572.)