Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды

Продаваться может только частная собственность, и притом такая, которая может быть осмотрена, измерена или пересчитана, может принести покупателю какие-либо выгоды и может быть передана из рук в руки. Оттого не дозволяется, напр., продавать предмет, не находящийся налицо; не дозволяется продавать что-либо оптом без измерения; нельзя продавать хлеба на корню и пр. При продаже участка земли, дома, сада и др. недвижимой собственности первенство в праве на приобретение продающегося принадлежит соседям, называемым в данном случае шапи или шафи: только после отказа их приобрести продающееся за объявленную цену право купли переходит уже и к посторонним лицам. Продающий сам должен указывать на недостатки своего товара и стараться избегать запрашивания высоких цен.

По заключению условий свидетели должны обратиться к продающему с вопросом «продали ли вы?» и к покупающему «купили ли вы?». Утвердительный ответ с обеих сторон, выраженный непременно в прошедшем времени, делает куплю и продажу совершившимися.

Однако же большинство этих, так же как и многих других, постановлений ислама соблюдается, особенно в настоящее время, очень редко, больше по наружности и тогда только, когда это почему-либо выгодно для одной из сторон.

Прежде, во времена ханов, соблюдение подобного рода положений религии было, правда, строже, но соблюдение это держалось только палкою.

Палка эта была двух родов: вещественная и нравственная. В лице первой являлся кази-раис, в лице второй – общественное мнение, над которым чем-то вроде дамоклова меча висел тот раис, а над ним самим – сонм книжников и фарисеев[356], о которых вкратце упомянем ниже.

На обязанности раиса (должность эта упразднилась с занятием ханства русскими) лежало главным образом наблюдение за правильностью весов и др. мер, за соблюдением жителями данного города постов, ежедневных молений-намазов (их 5) и правил мусульманской нравственности, а также и палочная расправа на месте преступления над провинившимся.

Вот тот краеугольный камень, на котором в течение веков держалось здание наружной нравственности и чистоты нравов и наружного же уважения к основам религии.

Стоило только выдернуть этот камень, упразднить раиса, и часть здания сама собой стала рулиться. На базарах воочию стали обмеривать и обвешивать[357]; куски материи стали делаться все короче и короче, а пьянство, проституция и индеферентные отношения к обрядам религии все шире и шире.

Выше мы упомянули уже о том, что при совершении торговых сделок религия советует торгующимся приглашать не менее двух свидетелей. Совет этот и по сие время исполняется туземцами самым тщательным образом. Не говоря уже о продаже гурта баранов, большой партии материи, участка земли, дома и пр. два-три, а иногда и четыре свидетеля нередко присутствуют при продаже лошади, коровы, теленка, барана или козы, играя в то же время и роль маклеров, устанавливающих цену и приводящих торгующихся к соглашению, за что они, маклеры (далял), получают шерикана, размеры которой от одной чеки доходят до нескольких рублей или даже десятков рублей.

Привычка к присутствию свидетелей-маклеров сделалась настолько велика, что нередко продажа не может состояться только за их отсутствием, благодаря которому обе стороны никак не могут сговориться.

На любом, в особенности же конном или бараньем, базаре вы всегда встретите нескольких сартов подозрительного вида, с хищным и в то же время несомненно голодным выражением лица. Снуя в толпе, они высматривают, не затевается ли где-нибудь торг, вырастают как из земли, не вмешиваются, а буквально врываются между торгующимися, уговаривают их прийти к согласию, которое для них, маклеров, во всяком случае не только выгодно, но и необходимо, дабы иметь возможность получить шерикана, подчас даже и выругают, если торг слишком затягивается, соединяют руки торгующихся воедино, произносят традиционные вопросы: «продали ли»? и «купили ли?», с несколько надменным видом получают три-четыре чеки гонорара и затем переходят далее, к другому теленку или к другой кобыле.

Есть артисты, для которых далялчилик (занятие подобного свидетеля-маклера) сделался почти профессией, по меньшей мере одним из вспомогательных средств существования. Иногда и жаль, и смешно смотреть на сарта, который отсчитывает чеки, часто не зная хорошенько, кому и за что, собственно, он платит, но в то же время нельзя отрицать и того, что ввиду приведенных выше мусульманских законоположений и народных привычек туземца, сложившихся под влиянием ислама, за далялем есть кое-что реальное, тем более что в случае нужды он не имеет права отказываться от безвозмездного отправления своих обязанностей как свидетеля[358].

Розничная продажа мяса, хлеба, овощей, обуви, материй и пр., цены на которые более или менее общеизвестны, производится всегда без посредников, ибо иначе это было бы уже чересчур отяготительно.