Полые люди. Стихотворения

До непройденного поворота

К двери в розовый сад,

К неоткрытой двери. Так же

В тебе откликнется речь моя.

Но зачем

Прах тревожить на чаше розы,

Я не знаю.

Отраженья иного

Населяют сад. Не войти ли?

- Скорее, - пропела птица, - найди их, найди их

За поворотом. В первую дверь

В первый наш мир войти ли, доверясь

Песне дрозда? В первый наш мир.

Там они, величавые и незримые,

Воздушно ступали по мертвым листьям

В осеннем тепле сквозь звенящий воздух,

И птица звала, как будто в ответ

Неслышимой музыке, скрытой в кустах,

И взгляды невидимых пересекались,

Ибо розы смотрели навстречу взглядам.

У них в гостях мы были хозяева

И двигались с ними в условленном ритме

Пустынной аллеей взглянуть на пустой

Пруд, окруженный кустами букса.

Сух водоем, сух бетон, порыжел по краям,

А ведь он был наполнен водою солнца,

И кротко, кротко вздымался лотос,

И сверкала вода, напоенная сердцем света,

И они были сзади нас и отражались в воде.

Но надвинулась туча, и пруд опустел.

- Спеши, - пела птица, - в кустарнике прячутся дети,

Затаив дыхание вместе со смехом.

- Спеши, спеши, - говорила птица, - ведь людям

Труднее всего, когда жизнь реальна.

Прошедшее, как и будущее,

Ненаставшее и наставшее,

Всегда ведут к настоящему.

II

Пристал сапфир, прилип чеснок,

В грязи по ось ползет возок,

Поскрипывает дерево.

В крови вибрирует струна,

И забывается война

Во имя примирения.

Пульсация артерии

И лимфы обращение

Расчислены круженьем звезд

И всходят к лету в дереве

А мы стоим в свой малый рост

На движущемся дереве,

И слышим, как через года

Бегут от Гончих Псов стада,

Бегут сейчас, бегут всегда

И примиряются меж звезд.

В спокойной точке вращенья мира. Ни сюда, ни отсюда,

Ни плоть, ни бесплотность; в спокойной точке ритм,

Но не задержка и не движенье. И не зови остановкой

Место встречи прошлого с будущим. Не движенье

сюда и отсюда,

Не подъем и не спуск. Кроме точки, спокойной

точки,

Нигде нет ритма, лишь в ней - ритм.

Я знаю, что где-то мы были, но, где мы были, не

знаю,

И не знаю, как долго: во времени точек нет.

Внутренняя свобода от житейских желаний,

Избавленье от действия и страдания, избавленье

От воли своей и чужой, благодать

Чувств, белый свет, спокойный и потрясающий,

Без движенья Erhebung {*}, сосредоточенность

{* Возвышение (нем.).}

Без отрешенности, истолкование

Нового мира и старого мира, понятных

В завершении их неполных восторгов,

В разрешении их неполных кошмаров.

Но учти, узы будущего и прошедшего

Сплетенных в слабостях ненадежного тела,

Спасают людей от неба и от проклятия,

Которых плоти не вынести.

В прошлом и в будущем

Сознанью почти нет места.

Сознавать значит быть вне времени,

Но только во времени помнится

Миг в саду среди роз.

Миг в беседке под гулом ливня,

Миг сквозняка при курении ладана, -

Только между прошедшим и будущим.

Только времени покоряется время.

III

Здесь исчезают чувства

Во времени между концом и началом

В тусклом свете: не в свете дня

Тот сообщает предмету прозрачный покой

Наделяет тень эфемерной прелестью

Намекает неспешностью на неизменность.

Не во мраке ночи - тот очищает душу,

Ощущенья лишает опоры,

Отрешает любовь от сует.

Не избыток и не пустота. В мерцанье

Изношенные напряженные лица,

Пустяком отвлеченные от пустяков,

Прихотливо лишенные выраженья,

Цепенеют в насыщенной вялости.

Люди и клочья бумаги в холодном ветре,

Который дует к началу и после конца,

Влетает в нечистые легкие

И вылетает наружу. Ветер.

Время между концом и началом.

Извержение отлетающих душ

В блеклый воздух; они, закоснелые в спячке,

Попали на ветер, сверлящий холмы

Лондона, Хемпстед и Кларкенуэлл,

Кемпден, Патни и Хайгейт,

Примроуз и Ладгейт. Но нет,

Нет мрака в этом щебечущем мире.

Спустись пониже, спустись

В мир бесконечного одиночества,

Недвижный мир не от мира сего.

Внутренний мрак, отказ

И отрешенность от благ земных,

Опустошение чувств,

Отчуждение мира грез,

Бездействие мира духа -

Это один путь, другой путь -

Такой же, он не в движении,

Но в воздержании от движения

В то время, как мир движется,

Влекомый инстинктом, по колеям

Прошлого или будущего.

IV

Время и колокол хоронят день,

На солнце надвигаются туча и тень.

Повернется ли к нам подсолнух?

Сиро

Приникнет ли к нам вьюнок?

Кротко

Примут ли нас под свою сень

Ветви тиса? Уже крыло зимородка

Ответило светом свету, умолкло, и свет далек,

В спокойной точке вращенья мира.

V

Слова, как и музыка, движутся

Лишь во времени; но то, что не выше жизни,

Не выше смерти. Слова, отзвучав, достигают

Молчания. Только формой и ритмом

Слова, как и музыка, достигают

Недвижности древней китайской вазы,

Круговращения вечной подвижности.

Не только недвижности скрипки во время

Звучащей ноты, но совмещенья

Начала с предшествующим концом,

Которые сосуществуют

До начала и после конца.

И все всегда сейчас. И слова,

Из сил выбиваясь, надламываются под ношей

От перегрузки соскальзывают и оползают,

От неточности загнивают и гибнут.

Им не под силу стоять на месте,

Остановиться. Их всегда осаждают

Визгливые голоса, насмешка,

Брань, болтовня. В пустыне Слово

Берут в осаду голоса искушения,

Тень, рыдающая в погребальной пляске,

Громкая жалоба неутешной химеры.

Движение это подробность ритма,

Как в лестнице из десяти ступеней.

Само желание это движение,