Полый человек

Другие обитатели поселка из пластика и картона не обращали внимания на его ночные крики и стоны.

***

Ночные кошмары Джереми были заполнены не только бандитами и городской беднотой. По вечерам в конце июня, когда он сидел в прохладной тени у входа в переулок, его терзали мысли покупателей, гуляющих по ближайшему торговому центру на Шестнадцатой улице.

Белые. Средний класс. Невротики, психопаты, параноики, переполненные злобой и отчаянием, которые по силе не уступают бессильной ярости одурманенных крэком членов уличных банд. Все злятся на кого-нибудь, и этот гнев тлеет, затуманивая их мысли, словно едкий дым от тлеющих углей.

Бремен пил вино из бутылки, спрятанной в пакет из оберточной бумаги, поддерживая нескончаемую головную боль, и время от времени поднимал взгляд на проходящих мимо переулка людей. Иногда ему было трудно соотнести яркие вспышки злобных мыслей с серыми силуэтами их тел.

Вот женщина средних лет в шортах и в слишком тесной блузке по имени Максин – дважды пыталась отравить сестру, чтобы унаследовать пустующие земли отца в горах. Оба раза сестра оставалась жива, и оба раза Максин дежурила у ее постели в больнице, проклиная коварный ботулизм. В следующий раз, думала отравительница, она отвезет сестру в старый отцовский дом в горах, подсыплет унцию мышьяка в соус чили и будет сидеть там, пока сестра не умрет.

Маленький мужчина в туфлях на высоких каблуках и в рубашке «Армани»: Чарльз Лэдлоу Пирс. Адвокат, защитник гражданских прав различных меньшинств, спонсор нескольких благотворительных фондов Денвера, чья фотография – рядом с лучезарно улыбающейся женой Дейдрой – часто появлялась в газете «Денвер пост» в разделе «Общество». Чарльз бил жену, давая выход своим периодическим вспышкам ярости. На лице Дейдры не было синяков, поскольку муж соблюдал осторожность и не преподносил своих «уроков» накануне благотворительного бала или другого общественного мероприятия… А если ему все же было необходимо проучить жену перед выходом в свет, то «урок», по молчаливому согласию, преподносился с помощью носка с песком и не затрагивал лицо.

Чарльз Лэдлоу Пирс считал, что именно эти жестокие, доводящие до оргазма «уроки» позволяют ему сохранить брак – и рассудок. После избиения Дейдра отправлялась «отдохнуть» на неделю в их дом на фешенебельном горном курорте Аспен.

Бремен опустил взгляд и глотнул из бутылки.

Потом он резко поднял голову и стал всматриваться в толпу, пока не выделил в ней быстро шагавшего мужчину. Опустив бутылку в бумажный пакет, Джереми последовал за ним.

Мужчина шел на восток по Шестнадцатой улице, а потом задержался перед зданием из стекла и стали, торговым центром «Табор». На секунду он задумался, не зайти ли внутрь, чтобы взглянуть на костюмы «Брукс Бразерс», но отказался от этой мысли и продолжил свой путь на восток, через Лоуренс-стрит, в сторону торговых рядов. Вечерний ветерок с гор теребил молодые деревца вдоль полосы дороги, выделенной для автобусов, и немного смягчал городскую жару. Мужчина шел, не замечая бородатого бродягу, который тащился за ним, отставая на полквартала.

Бремен не выяснил его имени. И не хотел. Остальное было ясно как день.

В сентябре Бонни будет одиннадцать, но выглядит она на тринадцать. Черт возьми – на шестнадцать! С прошлого мая на ее киске стали расти волосы. Карла говорит, что в прошлом месяце у Бонни начались месячные… что теперь наша маленькая девочка стала женщиной… Если б Карла знала!

Мужчина был одет в мятый серый костюм. Он вышел из какого-то офисного здания на Пятнадцатой улице и собирался сесть на автобус до Черри-Грик. Согласно расписанию, автобус должен быть на остановке у торгового центра через восемнадцать минут. При таком росте, за метр восемьдесят, лишний вес этого человека был не слишком заметен. Волосы у него на затылке были собраны в хвост – такие часто носят мужчины среднего возраста, и Гейл называла их «козлиным хвостом».

Он вошел в «Брасс Рейл», декорированный деревом и медью бар для яппи через дорогу от северного конца «Табора». Бремен нашел тень между двумя зданиями, откуда он мог видеть панорамные окна бара. Яркий свет, заливавший Шестнадцатую улицу, сделал стекло прозрачным.

Но это не имело значения. Джереми точно знал, где сидит человек, за которым он следил, и что он пьет.