Полый мир

Эллис не обратил внимания на шум. В ту минуту на него мог вползти здоровенный удав — Эллис бы все равно не пошевелился. Запустив палец в разрез на плече Пакса, он сосредоточенно искал чип, ощупывая сухожилия, и… да, точно, это была кость. Через некоторое время Эллис успел отчаяться, как вдруг наткнулся на что-то твердое. Тонкая пластина, размером с монетку. Пришлось опять сунуть в рану нож. Главное — не отвлекаться на судорожные вздохи и инстинктивные подергивания. Чем дольше он возится, тем сильнее страдает Пакс.

Осталось совсем чуть-чуть. Если бы под рукой оказался пинцет, Эллис бы выдернул этот треклятый чип одним махом. Но выбора не было. Эллис сделал второй надрез, крест-накрест, чтобы подцепить пластину двумя пальцами. Пакс откинул голову, стукнувшись затылком о древесный ствол: шляпа съехала назад, глаза зажмурены, губы сжаты, трясется как осиновый лист. Тут Эллис наконец-то нашарил чип, зажал скользкий диск кончиками пальцев и дернул. Раздался мерзкий хлюпающий звук. Пакс закричал.

— Попался! — торжествующе выдохнул Эллис.

Отложил чип в сторону и достал аптечку. Вскрыв упаковку со стерильной повязкой, он крепко перебинтовал Паксу плечо, а потом закрепил все пластырем для надежности.

Из темноты доносился треск веток.

Щеки у Пакса были мокрые.

— Они слышали мои крики. Надо уходить.

— Подожди, — пробормотал Эллис. — Если кинуть чип в портал, то они решат, что это был ты?

Пакс кивнул.

— Вбей координаты какой-нибудь неизвестной дыры.

Окровавленным тесаком Эллис срезал кусок коры и примотал к нему чип. Пока он возился со скотчем, Пакс одной рукой настроил порт-колл. Через новый портал был виден только участок звездного неба. Эллис размахнулся посильнее и швырнул чип прямо в звездную темноту. Пакс снова принялся вбивать координаты, а Эллис быстро запихал вещи обратно в рюкзак, не забыв про сюртук и рубашку.

Откуда-то слева доносился шум: их преследователи прорубали себе дорогу сквозь густой подлесок. Эллис заметил отсветы фонарей. Растревоженные обитатели джунглей оглашали ночь пронзительными воплями.

Наконец, рядом с ними открылся портал, ведущий в такой же ночной лес. Эллис забросил рюкзак на плечо, подхватил Пакса, и они, шатаясь, шагнули на другую сторону.

Глава восьмая. В другое время, в другом месте

Солнце уже поднялось над горизонтом, но Пакс все еще спал.

Эллис сидел на вершине холма, совсем недалеко от того места, где прошло его первое утро в Полом мире. Он снова оказался в Дирборне, в Мичигане, а где-то чуть южнее находился музей Гринфилд-Виллидж. Новый рассвет отличался от восхода ложного солнца только тем, что его лучи грели. Правда, после красот Полого мира настоящий восход казался Эллису блеклым и скучноватым, как ванильное мороженое после шоколадного пломбира с хрустящим печеньем и арахисовым маслом.

В то первое утро Эллиса охватило уныние: все потеряно, ему предстоит умереть в одиночестве. Перед ним простирался новый мир, но разделить его было не с кем. Он посмотрел на Пакса — тот спал, подложив под голову рюкзак и укрывшись своим сюртуком. Эллис решил проверить повязку — он уже менял промокшие бинты и постарался отшвырнуть их подальше, за деревья. Запах крови мог привлечь животных. Им только медведя и не хватало.

Новая повязка была чистой.

Прошлой ночью, когда Эллис сменил бинты, посредник неожиданно уснул прямо у него на руках. Эллис решил, что тот отключился от потери крови, запаниковал и тут же принялся его будить. Однако Пакс сказал, что все в порядке.

— Я просто устал. И мне так хорошо тут лежать… — Он стиснул руку Эллиса. — Мне давно не было так спокойно…

Пакс снова задремал, а Эллис все думал над его словами. Разве покой и счастье длятся подолгу? Он не мог вспомнить, когда в последний раз испытывал беззаботную легкую радость. Те мгновения затерялись в туманной юности, а может, их и не было вовсе. Если уж говорить начистоту, в детстве он постоянно чего-то боялся и страдал от вечных «нельзя». Фотографии со временем желтели, а воспоминания покрывались розовой пеленой ностальгии. Детство закончилось очень давно.

Утопая в вязком болоте рутины, вырываясь из череды катастроф, человечество сумело выжить благодаря мимолетным проблескам счастья. Эллис задумался: сможет ли он обрести его снова? Или эта, в общем-то, заурядная мечта навсегда ускользнула сквозь пальцы? Той ночью в безмятежной тишине, с мирно спящим Паксом под боком, ему тоже выпало несколько спокойных минут, чтобы перевести дух.

Начало светать, а Эллис все еще раздумывал о словах Пакса… что бы они ни значили.

— Доброе утро! — сказал он, заметив, что Пакс открыл глаза.

Посредник поежился.

— Проголодался? Завтракать будешь?

— Ты прихватил с собой созидатель? — Пакс зевнул, сражаясь с пуговицами на рубашке.

— Нет. Только старомодные консервы.

Эллис вытащил банку и поднял ее повыше, на свет. В рюкзаке этикетка потерлась и исцарапалась, но на ней все еще можно было разобрать картинку с аппетитно дымящейся миской.

— Двухтысячелетняя говядина. Пальчики оближешь.

Пакс окинул банку недоверчивым взглядом.

— А это вкусно?