Полынья

- Можете.

- Как?

Маслов ответил, глядя в упор:

- Если пароход в оболочке, как ты говоришь, и ты в него полезешь, то этими красивыми глазами ты смотришь последний день.

Суденко, чувствуя, как пересыхает во рту, повторил вопрос:

- Как отказаться? Как?

- Ты повесил камень на шею, отряду и себе. Но должен предупредить категорически: любая самодеятельность в операции, обусловленной гибелью людей, будет рассматриваться как преступление. Это ясно тебе?

12

Барокамерная проверка подходила к концу.

Два водолаза "Агата" уже отдыхали на скамье, распаренные, как после бани. Они вышли на давлении в четыре атмосферы, что составляло примерно сорок метров глубины. А если вычесть атмосферу Земли (она ощущается лишь в воде), то у них оставалось чуть более тридцати метров на чистое погружение. В реальных условиях границы не так строго разграничены, как при "сухом" погружении. Море гармонично, оно глубже пропускает в себя, чем барокамера. Однако любая аномалия, которая может в нем возникнуть, тотчас превращает спуск в западню. Поэтому рабочая норма погружения, единая для всех, ограничивалась смехотворной цифрой - десятью метрами, или одной глубиной. Всякие отступления от нормы утверждались или отклонялись посредством барокамерных проверок. В сущности, барокамера осуществляла профессиональный и медицинский надзор за водолазами. А также служила средством лечебной профилактики от кессонной болезни, которую она фиксировала довольно четко. Но если в барокамеру залезали здоровые водолазы, то такая проверка неминуемо превращалась в соревнование, кто высидит больше.

Водолазы "Агата" оказались слабее, хоть и выполнили норму с тройным запасом. Немного дольше продержался их старшина. Он вышел, облизывая пересохшие губы, прыгая на одной ноге, словно в уши попала вода. Когда вышел Ветер, Аннушка, тоже присутствовавшая здесь (она любила всякие зрелища), посмотрела на него с веселым неудовольствием, как смотрят в деревне на хилых, но безалаберных чудаков, встревающих в разногласия здоровенных мужчин. Смеясь глазами, показала Суденко на барокамеру, и этот ее кивок означал, что там сидит Ильин. Что там, кроме Ильина, еще сидел Ковшеваров, ее не трогало. Она почему-то не воспринимала Гришу как водолаза. А Юрка был ее любимец: при спусках она болела за него.

Наверное, Иван Иваныч не возился бы с глубоководниками, если б не "Шторм". А так, посмеиваясь, покручивал колесико на щите, прибавляя давление. Когда стало двенадцать атмосфер, подал сигнал Ковшеваров. Вышел Гриша спокойно, и по его лицу было видно, что мог еще сидеть. Но он отсидел глубину "Шторма" и больше не хотел. Зато Ильин, зафорсив, отказался выходить и на отметке "пятнадцать", так что доктор-физиолог, переживая за бочку (она была испытана на тридцать), призвал на помощь остальных. Открыв барокамеру, стащили Ильина с койки, на которой тот лежал с журналом "Огонек". Этот журнал Ильин любил, хотя в нем его озлобляли кроссворды. Ни один из них Юрка не отгадал за всю жизнь.

- Греческий механик, из семи букв... - раздумывал он, когда его волокли. - Кулибин!

- Сходится? - спросила Аннушка.

- Подошло...

Майка на нем, с оскаленным тигром, была почти сухая, но было видно по глазам и по обалделой скороговорке, что лежка в барокамере была все же без удобств. Мог бы и отложить журнальчик... Да, это был настоящий глубоководник! Только это открытие уже не было для Суденко открытием. Зато доктор-физиолог был потрясен.

- С такими парнями, Суденко, - сказал он, делая водолазам записи в книжке*, - ты можешь поднимать пароходы хоть в Мариинской впадине.

* Личная книжка водолаза с указанием глубины, на которую он спускался.

- Выдумайте такой костюм, чтоб не раздавило, - сказал Ильин. - А нам все равно, куда лезть.

Стаскивая шаровары, он зацепил их с трусами, обнажившись по нечаянности до волос, и Аннушка, глядевшая на него, как любящая сестра, отвернулась.

- Костюм - не проблема, - ответил Иван Иваныч. - Дело в питательной смеси.

- Вот и придумайте газ, газ...

- Зачем вам газ? Вы же спускаетесь на атмосфере.

Суденко не понравилось, что доктор сказал. Этот доктор больше всего заботился о здоровье водолазов простых. А на глубоководников смотрел как на диких зверей, считая, что для них медицина не обязательна.

- Вы бы лучше баллоны привезли с гелием.

- Кто же виноват, если не вы сами? Не темнили б с баржой, привезли б...

- Да не привезете! - сказал Суденко, закипая. - Потому что золото стоит... А если залетим на воздухе, что тогда? Придумаете нам дыхание на том свете?

Доктор, приподняв очки, добродушно покосился на него.

- Ты чего буянишь? Или я вас заставляю лезть? Tы вообще-то не буянь! А то сейчас проверю по этой книжке, на тридцать глубин...

Суденко, побледнев, потянул из штанов рубаху.

- Я согласен! А ты согласен платить, как за глубоководный спуск?

- За барокамерные нс платят.

- А за Полынью будешь платить? За "Шторм"?

- Ладно, Жора. - Доктор стал собирать бумаги. - Я ведь деньги не плачу. Оформите все как надо, бухгалтерия выплатит.