Полынов уходит из прошлого

Все это глубоко волновало Полынова. Да еще Павел. Александр Иванович не мог не заметить, с каким трудом тот переносит многолюдность столицы. Видимо, потребуется немало времени, пока он, выросший в одиночестве и в тишине ущелья, привыкнет к новой обстановке. Сначала Павел не выходил на улицу, чувствовал себя смущенно в обществе людей и сторонился даже Лены, которая почти каждый вечер заходила к Михаилу. Поэтому, когда Полынову любезно предложили временно поселиться под Москвой на одной из дач академии медицинских наук и там продолжить работу над проблемой долголетия, Полынов с радостью согласился.

Да, это был самый лучший вариант, какой можно было придумать. Быт их сложился довольно просто. Сторожиха дачи, пожилая, одинокая женщина Мария Васильевна, искренне обрадовалась зимним жильцам и охотно взялась вести их несложное хозяйство. Из рассказа Щербакова она знала историю Полыновых и относилась к обоим с материнской внимательностью. Впрочем, новые жильцы, привыкшие за долгие годы жизни в ущелье заботиться о себе, многое не позволяли ей делать. Они сами кололи дрова, засыпали углем большую чугунную печь в кухне, от которой шло тепло во все комнаты, расчищали от снега дорожки, выполняли десятки других домашних дел, предоставляя Марии Васильевне ездить в Москву за продуктами, стирать и варить.

Вот и сейчас она хлопотала на кухне. Радостно, как старых знакомых, приветствовала Мария Васильевна Михаила и Лену, заглянувших к ней, чтобы поздороваться. Потом тихо шепнула:

— Вы бы не тревожили, пусть пишет... До обеда это у него любимое время для работы.

— Хорошо, Мария Васильевна, слушаемся, — заговорщическим шепотом ответил Щербаков.

Вместе с Леной он стал уверять Александра Ивановича, что им хочется прогуляться по лесу, подышать воздухом, а тот, решив, что молодые люди стремятся побыть наедине, не стал их удерживать.

Впрочем, в лес они не пошли, а затеяли веселую возню во дворе: гонялись друг за другом, кидались снежками, причем Михаил, пользуясь случаем, старался не выпустить девушку из своих объятий.

Лена вырывалась, швыряла ему пригоршни снега в лицо и потом беспомощно кричала:

— Пусти... Как тебе не стыдно...

На ней было недорогое, но со вкусом сшитое пальто с колючим воротником, который Щербаков не любил потому, что он щетинился, как еж, стоило только приблизить свое лицо к щеке девушки.

Потом оба, устав, прошли в запорошенную снегом беседку.

Невольно заговорили о Павле. У них даже появилось желание отыскать его, чтобы посмотреть, как он работает на первом в своей жизни воскреснике.

— Он очень хороший, — проговорила Лена от самого сердца, — чистый, искренний, душевный... И так тянется к жизни, людям, ко всему, чего долго был лишен... Ты знаешь, забавно, когда его мама первый раз увидела, она потом стала уверять меня, что ему лет 19, от силы 20. А сколько ему в самом деле?

— Да за тридцать уже.

— Неужели за тридцать? Он так молодо выглядит и такой красивый...

Михаил рассмеялся, погрозил девушке пальцем:

— Новое дело... Раньше я должен был к одному ревновать. Теперь к другому... Кстати, где Малинин, что с ним?

Со дня возвращения Михаила оба, не сговариваясь, деликатно не говорили о нем.

— Уехал... И, кажется, надолго... Ты знаешь, я его обвиняла в том, что он хотел убить тебя.

— Вот как?

— Мне Василий Яковлевич рассказал, почему отложили испытание твоего парашюта... А Виктор в то утро заходил в палатку, и я решила, что он испортил предохранитель.

— О, это ты напрасно... Ты знаешь, я потом долго размышлял над тем, что произошло... И нашел причину.

— Какую?

— Недостаток в конструкции... Я поставил слабую пружину, и предохранитель мог от малейшего толчка сам соскочить. В новом варианте я это предусмотрел и теперь альпинистам он будет служить безотказно.

— Ой, как стыдно... Я тогда его чуть не выгнала...

— Напиши ему... Хочешь вместе... Надо извиниться.

Лена с благодарностью посмотрела на молодого человека.

— Мы это сделаем.

— Обязательно.

Несколько минут они просидели молча, думая каждый о своем. Внезапно девушка испуганно вскрикнула.

— Леночка, что с тобой?

— Там... человек.

— Где.

— Вон там... за забором...

Но в том месте, куда она указывала, никого не было. За низкой деревянной оградой виднелась лишь запорошенная снегом дорога.

— Тебе показалось.

— Нет, что ты... Я подняла голову и увидела... Темное лицо, как будто в маске... А глаза живые... Они пристально смотрели во двор... и даже пальто видела с черным поднятым воротником.

Михаил молча встал, направился к калитке. Лена последовала за ним.

Но улица была пустынной. Снег лежал на крышах соседних домов и накрепко заколоченных ставнях.

— Странно, — задумчиво проговорила девушка. — Но я сама видела...

— Может быть, прохожий?

— Тогда куда он делся?

— Наверное, ушел по дороге в лес... Из-за деревьев мы его не видим.

— За такое короткое время уйти он не мог. Значит, бежал. Зачем?

— Логично. Действительно, зачем ему надо было бежать?

Они дошли до самого леса, но никого не встретили. В раздумье повернули назад...

ПАВЕЛ НАЧИНАЕТ МЕЧТАТЬ