Ползла по небу черепаха

– Оля! Сулакова! Поехали с нами! – крикнула серебряная медалистка из ее школы Виленская. Она стояла, окруженная знакомыми ребятами, и улыбалась. Это была высокая нескладная девушка с длинными руками и мальчишеской стрижкой. У нее был большой рот, и когда она улыбалась, обнажались кривые, некрасивые зубы. Платье висело на ней мешком, но глаза светились счастьем и предчувствием больших перемен. Виленская собиралась подавать документы в педагогический институт и считала большой удачей, если ее примут. Такая обычная и счастливая.

Наташа покосилась на сестру. Та ядовито скривилась, изображая ответную улыбку, и отрицательно покачала головой. Она завидовала Виленской, завидовала ее счастью и легкости. Отчаяние подошло близко к горлу, и Оля тяжело задышала.

Церемония награждения закончилась, и как-то незаметно пролетело время, будто мимо, сумбурными мазками отложившись в памяти. Оля мечтала быть сегодня самой красивой, искренней, чтоб от ее улыбки разлетались солнечные брызги. Хотелось обнять девчонок и углубиться в смешные школьные воспоминания, наделать множество совместных фотографий. Но она стояла истуканом и ничего не делала. Страдала от того, что счастье пролетало мимо, над головой, задев своим разноцветным крылом лишь Виленскую. Она хмуро смотрела, как ребята фотографируются и смеются. Не менее счастливые и возбужденные успехом своих детей, родители спешили вслед за своими чадами, предлагая помощь и раздавая советы, как нужно встать.

Оля застыла на месте. Наташе хотелось уехать. Она собиралась толкнуть сестру, чтобы выбить ее из мрачного ступора, в котором та оказалась. А та смотрела на ребят и страдала. У нее ничего нет! Совершенно ничего! И даже фотографий, где она должна стоять в первых рядах, блистая своей красотой, не будет. И тут мама обняла обеих своих дочерей за плечи и повела к машине, где ждал папа. Оля устало передала ей букет.

А дома был накрыт стол, в холодильник убрана бутылка шампанского. Оля переоделась в домашний халат, смыла с лица косметику. Оттопырив нижнюю губу, тщательно выбрала себе на тарелку кружочки ветчины и сыра, положила большую горку оливье и кусок жареного мяса, налила шампанское в бокал. Только себе, не обращая внимания на молчаливые взгляды семьи. Затем ушла в свою комнату и больше за весь вечер не выходила. Праздник сильно смахивал на похороны. А Наташа тогда не смогла скрыть обиду и, пожав плечами, пробормотала:

– Я не понимаю ее. Зачем делать вид, что все так плохо? Ведь в итоге получилось так, как она хотела!

– Ты о чем? – спросила мама.

– Бондарев не пришел. Она же всем твердит, что не хочет его видеть.

Отец собрался и ушел из дома, сказав, что нужно на работу. После его ухода наступила тишина, наполненная еле слышными шорохами. Мама сидела, опустив голову. Наташа придвинула к себе тарелку с салатом и стала есть, не обращая ни на что внимания. И в последующие годы ей много раз приходилось пересиливать себя, чтобы не показать истинных чувств. А чувства совсем притупились, заржавели. Нужно было еще тогда возмутиться, прекратить это безумие, но никто не знал, что зайдет так далеко.

9

В парке было хорошо. Наташа медленно ходила по узким дорожкам, обходя редкие лужи и с наслаждением вдыхая чистый воздух, наполненный ароматами свежей зелени. Прогулка стала откровением. Оказывается, она ничего не забыла. Сегодняшний день располагал к размышлениям. Завтра пятница, приедет Влад. Мама права, необходимо приготовиться, тщательно собрать нервы в кулак. Ведь он не просто так приедет. У Влада есть цель, и, скорее всего, он станет интересоваться прошлым Оли, потому что она была биологической матерью Арсения. Поэтому надо сейчас все обдумать и тщательно уложить на самые дальние полки куски воспоминаний, закрыть дверцу, а ключ выбросить.

Что еще Наташа помнила о том времени?

Она видела, как сестра разорвала на мелкие кусочки письмо, которое пришло из Нижегородской Академии Водного Транспорта в конце июля. Там говорилось, что девушку приняли и с нетерпением ждут в своих стенах первого сентября. Но нужно ехать в Нижний Новгород, чтобы подать документы и написать заявление на общежитие. Оля с упрямым равнодушием разорвала письмо, ничего не сказав о нем родителям. На младшую сестру она совершенно не обращала внимания. Будто нет ее. Наташа понимала, что Оля решила никуда не ехать. Но было безумно интересно, а что дальше? У Оли планы на другой ВУЗ? Или она станет работать?