Ползла по небу черепаха

– … Я ему говорю: «И это твоя девушка? Вот это худое пугало? Посмотри на нее! Свитер на три размера больше, подчеркивает, что и так очевидно – она плоская, как доска! Зубы ужасны! Кривые и острые, как у пираньи! Ты смог бы с ней целоваться?». И он ничего не ответил!

Наташа поняла из резких выражений, что Оля на какой-то вечеринке встретилась с бывшей одноклассницей Виленской. Та была с парнем и вполне счастлива. Она сдержанно поздоровалась и поинтересовалась, куда Оля подала документы. Это было равносильно оскорблению, потому что документы никуда не были поданы. А самое обидное было то, что Виленская оказалась уже не такой, какой была в школе. В ней появились взрослая серьезность и женственность, она с любовью смотрела на своего парня и гордилась университетом, куда поступила. Это обстоятельство взбесило Олю. Ведь когда-то Виленская отставала от нее и по красоте, и по уму, медаль-то получила серебряную всего лишь. А теперь оказывается, что она на высоте, а Оля где-то внизу, у ее ног. Оля кричала, плевалась ядом, рассказывая маме какие-то подробности вечеринки, а в голове у нее ширился и распухал все тот же непродуманный план мести. Оля не знала против кого этот план. Сначала он был против Бондарева, теперь против Виленской.

Мама пыталась ее успокоить, боясь, как бы дочь снова не попыталась броситься под машину неизвестного таксиста. Она еще не знала того, что знала Наташа. Оля и Куимов встречались. Она их много раз видела в машине за деревней, когда ходила с подругами прогуляться.

Оля продолжала ругаться, не находя ответов на свои вопросы. Еще на вечеринке щедро заливая свои горести вином из коробки. Но не могла расслабиться, стать веселой.

– Она рассказывала о том, что чувствовала, оказавшись перед приемной комиссией! Представляешь? Как будто это кого-то интересовало!

Наташа сморщилась и покачала головой. Ей хотелось спать, а не слушать ругательства сестры. Оля была напряжена, как струна, готовая оборваться. В какой-то момент злоба выплеснулась через край, и с вечеринки пришлось уйти.

– Она думает, что нужна ему? Этому своему студенту политехнического? Да он с меня глаз не сводил! Если бы я захотела, то он бы мне тут же в любви объяснился! Как только мы остались наедине, полез мне под кофточку! Даже лифчик порвал! Хочешь, покажу? Хочешь?

Наташа пришла в ужас. Как мама терпит? И где папа? Она поднялась с кровати, накинула на себя старенький фланелевый халат и выскользнула на улицу. Заглянула в сарай, велосипеда нет на месте, значит, отец уехал на работу. Он теперь редко появляется дома. Наташа поежилась и посмотрела на наручные часики. Сорок восемь минут четвертого. Скоро вставать и идти в школу. Девушке не хотелось идти в дом. Она присела на холодную скамейку и задумалась. Ей представилась Виленская. Как она стоит перед разъяренной сестрой, страшненькая, бледная, в своем огромном свитере и безнадежно и затравленно смотрит в сторону своего парня, отношения с которым, скорее всего, разрушены. Их разрушила Оля. А парень обхватил свою голову руками и отошел в сторону. И Оля испытывала дикую радость, ведь Виленская смертельно оскорбила ее. Она посмела поступить в институт и быть счастливой.

Когда спустя полчаса Наташа вернулась в дом, Оля все еще плевалась ядом на кухне:

– …Ну и пусть! Пусть! Пусть они пропадут пропадом! Любовь у них? Отдельная квартира? Педагогический институт? Пусть расскажет, с кем ей пришлось переспать, чтобы ее приняли! Пусть они сдохнут! Сдохнут!..

Оля не могла рассказать маме о том, что Женя, о котором она благополучно забыла во время скандала, схватил со стола большой стакан, наполнил его холодной водой из бутылки и выплеснул ей в лицо, а потом сказал: «Иди отсюда! Через час подойдет твой автобус!».

Наташа узнала об этом, потому что сестра поведала ей эту тайну, когда укладывалась спать. От нее сильно несло алкоголем и сигаретами.

– Ты представляешь, какой козел, а? – громко шептала она, наклоняясь вперед, чтобы быть поближе к Наташе. – Выгнал меня из чужого дома! Но никто не посмел ему перечить! Конечно, лучше меня прогнать, чем связаться с Женькой! Он же бешенный! Однажды схватил меня за горло и чуть не задушил.

– Почему ты позволяешь ему? – не удержалась, прошептав в ответ, Наташа.

– Так не задушил же! Да и гулять не с кем. А Женька все понимает. Он меня любит и жалеет. Говорит, что я дурочка. Я после этих слов плачу всегда.

– И правда, дурочка!

Оля засмеялась, но тут же хрипло закашлялась, обдавая сестру волной неприятных запахов.

Наташа проснулась с будильником и долго вглядывалась в спящее лицо Оли, пытаясь увидеть в нем ту умную, добрую девушку, которую она знала. Эта Оля, пьяная, с грязными волосами, была незнакома ей. И от этого становилось не по себе.