Поминки по уходящему году

– Так, хорошо. Артисты, требуется разместить вот эту даму и отца и сына Гараниных.

– Мужиков давай у меня в блоке, Люся. Только в Вадькиной комнате один узкий девичий диванчик, а раскладушку мы уже отдали, – сказал Антон.

Решив несколько технических вопросов, Люся махнула рукой:

– Ольга Анатольевна, Владимир Сергеевич, Слава, не побрезгуйте, театральная общага только тем отличается от наших квартир, что там общая большущая кухня, а комнаты блоками по две с общим санузлом на блок. Как в бюджетном санатории, – и шёпотом. – Владимир Сергеевич, я понимаю, что вы в состоянии вызвать для своего спасения волшебника в голубом вертолёте, но лучше не надо. Вы посмотрите, как Слава счастлив. Это же для пацана приключение! Он об этом после каникул в классе будет хвастаться, детям и внукам в старости рассказывать.

Да, Слава был страшно доволен. Гаранин махнул рукой:

– Сейчас совру что-нибудь матери. Нет, я и не собирался убегать отсюда через окно. Тоже, нашли человека-паука!

Ребята с хохотом волокли по коридору кресло-кровать. Люся уговаривала старуху, что одного одеяла ей будет достаточно. Даша орудовала шваброй на большой кухне. А Владимир Сергеевич замер, глядя на новый персонаж в артистической общаге. «Что, хороша?» – шепнула ему Даша. «Откуда в Новогорске Мисс Мира?» – ошарашенно шепнул он ей в ответ.

А мисс, натягивая хозяйственные перчатки, звучным контральто спросила:

– Картошку чистить кроме меня некому?

– Я – чемпион по чистке картофеля, – смело заявил он. – В армии я ежедневно чистил по центнеру!

Из дальней двери выглянул бодренький толстячок:

– Благодетель! Зайди, я тебя чемпионским прикидом обеспечу!

Переодевшись в большущую футболку и линялые шорты, Гаранин присел на табуретку напротив красавицы Майи и взялся за нож. Тут же зашёл Дима и одобрительно сказал:

– О, чувствуется армейский класс! Такой спирали добивался от салаг прапорщик Приходько!

И присел рядом с Майей. У Владимира Сергеевича неприятно колыхнулось сердце, но он тут же убедился, что у гостя с артистками нормальное дружеское общение без малейшего намёка на флирт. Как здорово было перейти на «ты» и слышать из уст Майи «Володя»! Вошла Люся, села рядом с ними, прислонившись к кафельной стене, и сказала:

– Ух, устала! А вы молодцы!

– Как там Шурочка? – спросил Дима.

– Вырубили уколом.

– Ты что? Каким? Она же кормит, – заволновалась Даша.

– Я с Васенькой связалась. И с Николаем Николаевичем. Они организовали нам консультацию врача по телефону. Передали ампулу через окно на верёвке. Тётя Зоя вколола. Серёжу забрали старики. Повоюют до восьми, потом уложим.

– Люся, а почему ты сразу сказала, что у неё будет истерика? – спросил Дима.

– У неё какой-то гормональный сбой. Сейчас ещё ничего. А вот беременной она что выделывала!

– Люсь, а ты уверена, что это сбой, а не блажь? – спросила Майя.

– Это трудно различить, ты не хуже меня знаешь, – вздохнула Люся. – Всякая болезнь, что выливается на окружающих… ну, там ругань, пьянка, игры всякие… сначала думаешь, что болеет, потом решаешь, что сволочь, потом опять жалко становится. Надо разбираться в самом начале. А то живёшь с этим, живёшь – и вдруг оказывается, что и не жила, а жизнь уже кончается!

– Это точно, – с горечью согласилась Майя.

– Я без намёков, Май, – испугалась Люся. – Я только считаю, что Шуре надо завязывать с грудным вскармливанием и начинать лечиться.

Она вскочила и унеслась, окликая кого-то.