Поминки по уходящему году

Вот посидели немножко за столом, а после двенадцати захотелось им прогуляться. А Даша-то нетранспортабельная! И она обиделась: «Бросаете меня!» Тётя Таня сказала: «Да никогда!» и ушла в «холодную», откуда с торжеством вытащила прогулочную коляску, оставшуюся от кого-то из прежних жителей: «Экипаж подан!» Трезвый Антон с сомнением покачал головой: «Замёрзнет!» В конце концов Дашу поверх куртки замотали в плед, а на больную ногу повязали шарф. Из пледа торчала только пушистая шапочка с помпоном. «Выглядим как нормальная такая семья, – бормотала Люся, толкая коляску по «зебре». – Папа, мама, бабушка и пьяная внучка». Сзади Антон бережно вёл тётю Таню: «А ведь говорила мама, рано мне жениться! Вот и выродили одноногую дочку». А Дашка из коляски ему отвечала: «Не генетика виновата, а пьяное зачатие!»

У ёлки уже разворачивалось новогоднее представление. А когда начались конкурсы, Люся с Антоном оставили коляску под присмотром тёти Тани и включились в какую-то дурацкую игру, где пары сначала заматывали верёвками, а потом они должны были распутываться. Помогать им было нельзя, но можно было подсказывать. Тётя Таня протиснулась через круг зрителей и с азартом кричала: «Люся, повернись по часовой! Антон, поверни её!», Антон шутливо ругался, обещая подать на развод, Люся изнемогала от смеха. Распутались они всё-таки первыми и получили приз – маленькую рыжую плюшевую собачку. Довольные, они вспомнили о коляске, и только завертели головами в поисках её, как послышался женский визг: «Полиция! Ребёнка убили!»

А Даша, которая сквозь толпу ничего не видела, заскучала и задремала, склонившись на одну сторону, и лёгкая коляска завалилась на высокий сугроб. Наткнувшись на валяющуюся на тротуаре коляску и пушистую шапочку, торчащую из клетчатого одеяла на снегу, какая-то дама подняла тревогу. И двое полицейских пытались поставить «дитя» на ножки, а она отбивалась и вопила: «Ой! Больно!»

С трудом разобрались. Заявительница отступила. У коляски отлетело колёсико. Бросив её в сугробе, они решили добираться пешком. Полицейские предложили подвезти. По дороге ещё умудрились с «внучкой» выпить. Тётя Таня махнула рукой: «Ладно, ей не на работу, отоспится!»

Назавтра Даше позвонил режиссёр и попросил срочно выйти на утренний спектакль. «Какой может быть третий зайчонок на костылях?», – отбивалась Даша, уже понимая, что согласится.

– Что за роль? – шёпотом спросил Гаранин у Майи.

– Это который настучал, что ружьё не заряжено, – ответила она. – Роль мелкая, но увеличена за счёт интерактивной вставки. Зайчик спрыгивает со сцены и задаёт вопросы детям. Дашка обожает приколы и импровизацию. Наш руководитель курса её за это всегда выделял. Она у него звездой была.

– Так вы с первого курса знакомы?

– Да. Но Даша пятнадцать лет здесь, а меня по стране помотало. Только прошлой весной она меня сюда перетянула.

Тем временем Даша с Антоном, смеясь, вспоминали, что, когда они безуспешно пытались вызвать такси, подъехал их проведать знакомый экипаж, закончивший дежурство. Пожилой водитель, ругаясь, ссадил Дашу с двумя полицейскими у ТЮЗа, Антона довёз до драмтеатра и отправился в гараж. А двое полицейских, вполне зрелого возраста, между прочим, но заразившиеся Дашкиным весельем, внесли её под мышки со служебного входа и сдали костюмерам. Мужики оглянуться не успели, как оказались в ложе режиссёра, который с опаской спросил: «Вы ей наливали?» Увидев их несмелые кивки, скомандовал: «Сидеть! Когда ещё увидишь пьяного зайца?»

Несмотря на то, что праздничная ночь завершилась несколько часов назад, зал был полон. На «Зайку-зазнайку» и всегда-то ходили самые маленькие зрители, а уж в такой день и сопровождали их преимущественно бабушки, намного меньше мамы и несколько героических отцов и дедов. Тяжёлая публика для импровизации.