Поминки по уходящему году

Пока эксперт работал внизу, Наташа решила начать опрос присутствующих:

– Убитый не из местных? К кому приехал? Кто его знает?

– Представился он наследником тёти Тани… ну, покойницы, которую мы сегодня поминали. Хотел в её комнату войти. Вот, Руслан у него документы проверял, – ответила толстушка Люся.

– Проверял. Но не помню. Я ведь так, для острастки. Понятно, что не наследник.

– И что, его никто не знает?

– Я знаю, – удивила всех Люся. – Троекуров Игорь… э… Кириллович. Из Утятина. Тридцать два года.

– Ты сказала, что не знаешь его, – завёлся вдруг Руслан.

– Разве я это говорила? Мы сделали вид, что незнакомы, но слов «я его не знаю» сказано не было. Я бы и дальше делала вид, но его убили. Приходится признаваться.

– Люсь, даже стесняюсь спросить, как он тебя довёл, что ты его признавать не пожелала? – спросил Антон.

– До загса он меня довёл, – вздохнула Люся. – Дело давнее, шесть лет прошло.

– Это твой муж?!

– А вот до свадьбы, к счастью, дело не дошло…

– Значит, неприязнь вы к нему испытывали? – спросил Воеводин.

– Любовью не пылала, но и убивать бы не стала. Не тянет моя неприязнь даже на членовредительство.

– По какой причине вы расстались?

– Я должна отвечать? – спросила она Руслана. Он не повернулся даже. – Ну, что ж. Любовь – измена – расставание. Всё.

– Измена с чьей стороны?

Люся рассмеялась:

– Неужели возможны варианты?

– Расставание было бурным?

– Я уехала не попрощавшись.

– И он вас не искал?

– Не было смысла.

– Это вы так считаете. А он мог бы попробовать.

– Ладно, поясняю практическую подоплёку. Мне было двадцать. Умер мой дедушка, единственный родственник. Игорь, живущий в соседнем доме, вдруг воспылал ко мне страстью неземной. Он окружил меня заботой. Его мама умилялась нашей любовью. Мы подали заявление. Будущая свекровь просила меня звать её мамой. В общем, идиллия… да, забыла сказать, что за полгода до смерти деда дом, в котором мы жили, пошёл под снос, и мы с ним получили квартиру в новом доме. Это была очень хорошая квартира.

– Так что, вы отдали ему эту квартиру?

– Нет. Человек, который раскрыл мне глаза, был нашим участковым. Сначала он сделал это совершенно бескорыстно, из уважения к памяти деда. А когда я убедилась в его правдивости, я рассказала, что подписала генеральную доверенность несостоявшейся свекрови. Она вроде как нашла хороший вариант продажи наших квартир и покупки коттеджа. Тогда Максим подумал и сказал, что без потерь я из этой ситуации не выйду. И предложил быстрый обмен квартирами за один день. Здесь в моей нынешней жили его тесть и тёща, и незадолго перед этим тёща осталась одна и захотела переехать поближе к дочери. Через день мы подписали все необходимые документы, и Максим перевёз меня сюда, в Новогорск. Так что мириться со мной не имело смысла. Вернуть квартиру, на которую наложил лапу полицейский – напрасный труд.

– То есть по вине этого покойника вы понесли материальные потери?

– Это первое время мне так казалось. А потом оказалось, что всё к лучшему. Я училась в здешнем универе, только на четвёртый курс перешла. Что бы я делала с утятинской квартирой? Коммуналка дорогая, жильцов держать – как бы это боком не вышло. А после обмена я жила в собственной квартире, а не в студенческой общаге, ещё и подработку тут же в здании получила. И легко после диплома устроилась на работу. А в Утятине, где всего две школы, вряд ли бы мне часы нашлись. Нет, о квартире я не жалею. Извините, там у меня ребёнок с больной матерью, пойду проведаю.

– Только недолго, – не отрываясь от бумаг, сказал Воеводин. Потом поднял глаза на русобородого. – Так, вы?

– Землянский Дмитрий Михайлович. Вот паспорт. Приехал двадцать девятого с сестрой, которая раньше в здешнем театре играла, и сыном. Поселился здесь, потому что в гостинице отопление отключили. Сегодня должен был с утра уехать, но застучал мотор. Вызвали мастеров, они отбуксировали машину на ремонт. Вечером Семёнов у них её забрал…

– Василий, что ли? – уточнил Воеводин.

– Ну да, это его ребята знакомые. В общем, на этот раз мне повезло. Вася подъехал, но на стоянку встать на успел.

– Главное, Васе повезло, – сказала уходя вниз по лестнице Марина Петровна. – А то пришлось бы мне после праздников осматривать то, что от него осталось.

– Ох, да, – кивнул Землянский. – А вы уверены, что никого под оползнем нет?

– Свои все посчитаны, – сказал спасатель. – Только если вдруг кто-то вернулся внезапно из поездки. Но обзванивать ночью не стали. Завтра всё будет известно.

– Наташа! Спускайся! – разнеслось по лестнице.

Наташа побежала вниз. Марина Петровна сидела над телом на ступеньке. Она задрала голову и сказала ей:

– Ты будешь смеяться, но это пока не мой клиент.

– Живой что ли?

– Вот удивительно. Череп проломлен, но он пока жив. Что делать будем?

– Ну, это не нам решать. Слава богу, тут спасатель, – бегом по лестнице к спасателю. – Николай Николаевич, он жив. Что делать будем?

Спасатель забубнил в телефон что-то о крановщике-виртуозе. Потом спросил Люсю:

– Как же вы не увидели, что он жив?