Помни о микротанцорах

Некоторые дома, оставленные без присмотра, уже разрушились. Точнее говоря, состояние каждого контролировалось электроникой и, как только дом становился опасно непрочным, ему помогали упасть, а потом проделывали возле него несколько велосипедных и пешеходных дорожек. Когда-нибудь старый город должен будет разрушиться совсем, и это случится скоро. Поговаривали, что в старом городе живут и люди, бродяги или преступники, но если эти люди и существовали, а наверняка так и было, никто из них не выходил из своих укрытий днем, дорожа своей свободой и спокойствием, и отдыхать в старом городе было совершенно безопасно.

Они расположились бывшего у фонтана, у большой чаши, выложенной изнутри цветной плиткой. Чаша была переполнена и вода стекала через ее край, собираясь в неглубокий ручей. Дно фонтана уже покрылось слоем почти настоящей почвы – и из нее уже расли стебли кувшинок, а между ними, как между колонами огромного темного зала, двигались вальяжные желтоватые карпы, мутно блестя крупной чешуей.

Кроме карпов здесь водились еще и мелкие серо-красные аквариумные рыбки, то зависающие на месте, то порхающие в толще воды, быстрые и невещественные, как тень падающего листка. Анна кормила карпов с руки; они клевали крошки расплывающегося хлеба и осторожно пощипывали кончики пальцев. Несколько высоких берез выделялись потрясающией желтизной на фоне глубокого неба, налитого до краев голубым свечением.

– Здесь так хорошо, – сказала она, – даже не верится, что когда-то этого не было и когда-то снова не будет.

– Почему не будет?

– Говорят, что будет война. Они так говорят.

– Откуда ты знаешь?

– Я была на митинге. Просто так зашла, чтобы быть в курсе.

– И что?

– А знаешь, они умеют убеждать. Что-то в этом есть. Они убеждают не только женщин, но даже мужчин.

– Постой, я не понял, – Гектор встал, – ты что была на митинге этих воинствующих дур?

– Да, ну и что? Все вокруг ходят на их митинги и каждая вторая носит желтый значок на груди. Почему я не могу?

– Потому что они больны.

– Это ты тык думаешь. Но у тебя же нет ее анализа крови. Ты не можешь быть уверен. И потом, я же осторожная. Я даже тебя опасалась поначалу, помнишь? Меня не легко поймать.

– Ты не понимаешь, как это опасно. Это болезнь.

– Сомневаюсь, – сказала Анна, – это ты так считаешь. Но я не понимаю, как болезнь могла так быстро распространиться по всей стране. Допустим, вы выпустили тех креветок, их было много, где-то четыре сотни. Они все погибли, кроме одной. Одна заразала эту Уварову. Уварова заразила весь город. Откуда эта зараза в других городах?

– Я не знаю.

– Вот так и скажи: «Я не знаю».

Она разделась и поднялась по ступенькам, собираясь искупаться в чаше фонтана.

– Подожди, – сказал Гектор.

– А что такое?

– Слышишь этот звук?

– Похоже на стрекотание сверчка. Этот?

– Да. Джек нас предупреждает.

– Разве может собака издавать такие звуки?

– Джек может почти все. Он не собака.

– Это опасно? – безо всякого интереса спросила она.

– Если станет опасно, Джек нас защитит.

Она попробовала воду ногой. Вода была теплой, наполненной красивым густым коричневато-золотистым цветом. Дальше, там, где ее поверхность покрывали крупные плоские листья флотирующих абелярий, она становилась черной, как смола, сохраняя при том идеальную прозрачность и чистоту. Несколько крупных рыб висели неподвижно в ее толще, яркие как планеты на фоне звездного бархата.

– Ты слышишь? – спросила она.

– Я же сказал, что это Джек. Ничего страшного.

– Нет. Я о другом. Прислушайся. Как будто звонит вриск. Точно вриск.

– Это невозможно. Здесь нет никого, кроме нас.

– Вдруг его кто-то забыл? Или потерял?

– Но разве можно забыть вриск?

– Почему нет?

– Он напомнит о себе.

Они помолчали. Звонок был слышен почти отчетливо. Звук доносился из густой травы.

В тот день с утра по восьми центральным каналам показали часовой фильм о питомнике крокодилов.

Развлекательные программы были прерваны и на экранах появилась женщина в черной форме и со значком РБЖД.

– Этот фильм, – сказала она, – представляет собой документальные съемки.

Сьемки велись в трех разных питомниках. Везде происходило одно и то же.

Смотрите! Смерть зеленым!

Фильм был действительно страшен. В большой стеклянной клетке с гладким деревянным полом сидело около десятка людей. Наверняка это были клоны и не поддающиеся исправлению опасные модификанты, носители генетической заразы, предназначенные для уничтожения, но внешне очень похожие на нормального человека.

Передняя стенка клетки поднималась и клетка начинала наклонятся. Под нею был бассейн, кишащий крокодилами. Люди начинали кричать и хвататься друг за друга. Но удержаться в клетке они не могли.

В общем-то все давно знали, что тела клонов обычно используют как корм для животных. Но никто не подозревал, что это происходит так. Клонов боялись и не любили – но это было слишком. Это было таким шоком, что пораженные родители даже не успели оттащить своих детишек от экранов.

Люди начали выходить на улицы. Они казались растерянными, они не знали чем им занаяться. Вначале казалось, что они стесняются друг друга.