Помни время шипов

– Но если вы голодны, тогда пойдем за мной, – говорит обер-лейтенант все еще тем тоном, который должен звучать равнодушно. Мышь ловят на сало, думаем мы. И, конечно, это его задание снова сформировать боевую группу. Но несколько солдат переглядываются между собой, и один ворчит: – Не, это того не стоит… Чтобы поднимать задницу ради крышки от котелка с супом из старой клячи… Но его сосед замечает: – Но было бы неплохо, пусть даже и такой суп. Моим несчастным костям это придало бы чуть-чуть силы.

– А где тут есть что пожрать? – спрашивает один, скулы которого движутся туда-сюда как рыбьи жабры. Я вижу, что он тоже, как и многие другие, оторвал от шинели погоны, чтобы скрыть свое звание. Он с жадностью и ожиданием глядит на обер-лейтенанта.

– В трех километрах отсюда есть открытый продовольственный склад! Они, должно быть, прикончили интенданта до того, как тот хотел его взорвать, – слышит он в ответ. Солдаты внезапно оживают и даже делают попытки встать.

– Так его уже разграбили, – недоверчиво замечает солдат со скулами, похожими на жабры. Движение вояк снова застывает.

– Чушь! Там столько всякого добра, что хватило бы прокормить два полка.

С этими словами обер-лейтенант лезет в карман и засовывает в рот кусок шоколада. Потом он бросает пару коробок солдатам. – Но если вы не хотите, то Иван с удовольствием все заберет!

После этого он разворачивается и выходит наружу.

Теперь уже их никак не удержать. Прежде столь усталые солдаты вскакивают, выбегают наружу и бегут вслед медленно удаляющемуся гусеничному тягачу. После этого солдаты выбегают и из других домов, и через мгновение на тягаче гроздями висит множество людей. – Слезть! – гремит хриплый голос обер-лейтенанта. – В машине могут оставаться только раненые, и те, у кого серьезно больны ноги.

Когда никто не шелохнулся, его палец внезапно оказывается на спусковом крючке автомата, и очередь проносится над головами солдат. Когда они слезли, сопровождающий фельдфебель отсортировывает раненых и помогает им сесть в машину. Все остальные спешат за обер-лейтенантом пешком.

Где-то через полчаса мы добираемся до склада, и там действительно все именно так, как он говорил. Хотя снаружи и внутри все выглядит так, будто там побывали вандалы, но продуктов в нем еще полно. Перед складом стоят еще три полугусеничные машины, в которых находятся несколько солдат.

Мы набиваем карманы шоколадом, сигаретами и прочим добром. В ту минуту, когда мы как раз собираемся отрезать толстый кусок колбасы, где-то совсем рядом раздаются взрывы минометных мин, и стоящие снаружи солдаты кричат: – Русские идут!

Как будто ударенные током все вскакивают и бросаются к выходу. Какой-то унтер-офицер с гусеничной машины уже открыл бочки с бензином и соляркой, чтобы залить горючим пол склада. Теперь он поджигает его. Языки пламени чуть не поджигают ему спину. Русские уже у другого края склада. Наши солдаты бегут и штурмуют машины, чтобы поскорее убраться прочь. Экипажи ругаются и хотят кое-кого столкнуть, но солдаты цепочками цепляются за борта машин и борются друг с другом за свободное пространство. Нам еще удается зацепиться за борт, чтобы тягач помог быстрее перетащить нас через глубокую грязь. Один солдат, который уже вверху, кричит: – Места больше нет, товарищ! Слезайте, иначе мы все тут погибнем! – С этими словами эта свинья бьет нас по пальцам обутой в сапог ногой. У нас из рук брызжет кровь. Нам приходится разжать кулаки, и мы валимся в грязь. Рядом с нами лежат и другие.

Отто яростно ругается: – Это уже не люди. Это твари, которые бессовестно позволят подохнуть другим, только чтобы спасти свою паршивую жизнь. И им еще хватает наглости произносить слово «товарищ». Места больше нет, «товарищ», извини, «товарищ», да они трясутся от страха. Главное, чтобы они успели вовремя смыться. Черт! Этих свиней нужно часами бить по морде. Что эти тыловые крысы вообще могут знать о товарищах и о фронтовом товариществе? Они произносят это слово просто по привычке, понятия не имея, что оно означает.

Отто действительно разозлился, но после этого он чувствует себя несколько лучше. Да и мне его слова тоже были по душе. После этого мы счищаем с наших шмоток самые большие куски грязи и спешим по следам гусеничных тягачей. Иван сбоку от нас и стреляет в отдельных солдат, которые пытаются спрятаться между домов. – Вот еще один тягач! – кричит Отто. – Мы должны залезть на него, иначе нам крышка!

Этот тягач тоже битком набит людьми. Мы бежим рядом с ним и машем водителю руками. Из кабины высовывается какой-то штабс-вахмистр и приказывает водителю ехать медленнее. Тот сбрасывает скорость, и тягач едет почти со скоростью пешехода. Мы замечаем, что на погонах штаб-вахмистра такая же золотисто-желтая окантовка, как и у нас. Тот тоже узнает наши погоны, протягивает руку мне и Отто и спрашивает:

– Из какого эскадрона?

– Из первого эскадрона 21-го полка! – отвечаем мы почти одновременно.