Помни время шипов

Когда я сегодня оглядываюсь назад и думаю об этом событии, то могу понять мужчин и женщин из подполья, которые боролись против угнетателей и стремились вредить им, где только это было возможно. Без сомнения, мы и сами бы поступали так же, будь мы на их месте. Разумеется, мы как фронтовики очень мало знали о том, что действительно происходило на оккупированных территориях. Лишь шепотом поговаривали, что тыловые войска там наслаждались жизнью, а в административных органах коричневые бюрократы, которых мы из-за их тщеславного важничанья называли между собой только «золотыми фазанами», катались как сыр в масле. После войны они все время строили из себя людей с незапятнанными репутациями, хотя на самом деле именно они заправляли делами в оккупированных областях и были виновны в бедствиях людей. Это они бессовестно отбирали у местных жителей самые красивые дома и виллы и потом жили в них как князья. Эти люди, наживавшиеся на жестокой войне, знали о фронте только по слухам, и если бы все зависело от них, то эта война и все, что с ней связано, могло бы продолжаться вечно.

7 января 1945 года. В казармах снова готовятся к отъезду. Нас отвозят к товарной станции и там грузят на поезд. Нам снова не говорят, куда нас везут, и мы все ломаем себе голову. Возникают самые разные предположения. Тем не менее, мы как инструкторы знаем от командира батальона, что нас не отправляют на фронт, так как обучение еще не закончено. Мы в большинстве случаев едем по ночам и из-за постоянных бомбардировок городов останавливаемся только в чистом поле. Везут нас через Берлин и Гамбург все дальше на север в Данию. Только в Орхусе нас выгружают и везут на грузовиках в маленький городок.

10 января – 7 марта. Наша учебная рота разместилась в новенькой, недавно построенной школе в маленьком городке поблизости от датского портового города Орхус. Мы размещены превосходно и у нас достаточно помещений, чтобы проводить наше обучение. Очень холодно, а на полях лежит слабый снежный покров. Место для подготовки рекрутов подобрано хорошо, и до стрельбища можно добраться за несколько минут.

Когда мы впервые знакомимся с городком, все здесь представляется нам сказочной страной с молочными реками и кисельными берегами. За наши деньги мы можем в магазинах покупать то, чего уже так давно не видели. Больше всего нам нравятся сладкие пирожные, печенье и сливочные торты. Я думаю, что за всю свою оставшуюся жизнь я не съем столько сливочных тортов, сколько я съел здесь уже за первые дни. Наше пребывание в Дании, кажется, действительно становится приятным. Но потом начались неожиданные проблемы и издевательства, которые для меня и некоторых других превратились в настоящие мучения.

Все началось с поведения нашего нового командира роты. Кто он такой, мы почувствовали уже в первый день нашего прибытия. Только из-за того, что когда ответственный за перевозку рапортовал о нашем прибытии, выстроенная рота, по его мнению, стояла не совсем четко по линейке, он заставил нас почти целый час простоять перед школой на морозе. Только потом он принял рапорт и разрешил нам разойтись. Своеобразная демонстрация власти по отношению к нам! При этом в наших глазах этот лейтенант выглядел действительно смешным. Он принадлежал к группе заслуженных унтеров-солдафонов, которых за последнее время по различным причинам произвели из штабс-фельдфебелей в офицеры.

В его случае причиной повышения в звании могло быть его ранение, так как он где-то потерял свою левую руку и получил серьезное повреждение глаза, что принесло ему серебряный знак за ранение и, возможно, в том же самом бою, еще и Железный крест второго класса. Потеря левой руки ничуть не мешает ему пользоваться здоровой правой в манере типичного любителя муштры, он на глазах своих новобранцев постоянно хлопает нас, инструкторов, по отдельным частям тела, когда мы докладываем ему во время построения. Совершенно невообразимое поведение со стороны командира в присутствии новобранцев, которым, по всей вероятности, это тоже кажется до смешного глупым. Из-за постоянных придирок к инструкторам и рекрутам – например, если у кого-то плечо на полсантиметра ниже, чем положено, или чья-то ладонь при отдаче чести не дотягивает до линии бровей – мы и новобранцы уже скоро начинаем называть его только «Деревянным глазом». За следующие недели «Деревянный глаз» из-за его постоянных мелочных придирок и претензий все больше отбивал у нас всех желание служить в его роте. Однажды, когда мы ловили датских партизан, взорвавших железнодорожную ветку, мы узнали от вахмистра из другой роты, что наш ротный командир стал офицером всего несколько месяцев назад и в первый раз возглавил роту. Возможно, он так никогда и не понял, что у командира роты совсем другие задачи и потому у него должен быть и другой подход к делу, нежели у штабс-фельдфебеля. Хотя «Деревянный глаз» и носит офицерскую форму, но по его примитивному поведению видно, что он так и остался тупым муштрующим фельдфебелем.