Помни, живи, люби (СИ)

Они уже были достаточно далеко от того места, где оставили моторку, но вышли на узкую тропу, ведущую через болото вглубь леса. Ноги проваливались в вязкую жижу и основательно промокли, но Бартону и Наташе доводилось бывать и в куда худших условиях.

- Что это? – остановившись, спросила Романофф и посмотрела куда-то влево.

- Блуждающие огни*, - ответил Клинт. – Судя по всему, их и видел Баклер. На болотах они часто встречаются, но идти на них нельзя – заведут в самую топь.

Тьма окончательно окутала местность. Звуки стали отчётливее и ярче, а туман сгустился. От дневного очарования не осталось и следа, и болота теперь выглядели тоскливыми и зловещими. Фонари решили не включать – это выдало бы их присутствие и спугнуло Лавджоя, если он находился поблизости.

Вдруг Бартон остановился. За его спиной Наташе было не разглядеть того, что находилось впереди, да и темнота существенно ухудшала наблюдение.

- Смотри, - почти беззвучно произнёс он, и указал на два часа.

Среди переплетённых ветвей кипарисов темнело небольшое строение, судя по всему, хижина. Единственное окно было завешено плотной тканью, но сквозь неё всё равно пробивался мутноватый отблеск. Клинт и Наташа переглянулись. После нескольких лет совместной работы они научились понимать друг друга без слов. На несколько мгновений Романофф невольно залюбовалась тем, как Бартон ловко и бесшумно поднял наизготовку лук, зарядил стрелу и плавно натянул тетиву. Ни одной ошибки. Ни одного лишнего движения, всё отточено и продумано. Наташа достала пистолет. Второй остался в кобуре, так как свободная рука ещё могла ей пригодиться. Хлипкие шатающиеся ступени скрипнули всего один-единственный раз, но даже он мог стать роковым. Агенты замерли. Изнутри хижины не донеслось ни звука. В шаге от двери они остановились и посмотрели друг на друга. «Я пойду первым» - прочитала в его глазах Наташа и медленно кивнула в ответ. Бартон, следуя давней привычке, сосчитал до трёх и одним ударом ноги снёс хлипкую дверь с петель. Раздался треск, и старая дверь с грохотом рухнула на пол. Небольшая комната была пуста. На колченогом столике коптила свой угол керосиновая лампа, дряхлая кровать неприятно резала глаз смятым и грязным постельным бельём… Может, это была хижина браконьеров, подумала Романофф, и сейчас они, полупьяные, шатаются где-то поблизости. В следующую секунду что-то ударило её в спину, и Наташа едва удержалась на ногах. Клинт выстрелил. Из угла раздался глухой болезненный крик, и вернувшаяся в боевое положение Романофф увидела оседающего на пол мужчину, в плече которого торчала стрела. Это был Спайсер Лавджой.

- Вы арестованы, - брезгливо глядя на агента «Гидры», сказал Клинт, - будешь вести себя хорошо, может, и останешься в живых.

На перекошенном от боли лице Лавджоя расплылась кривая усмешка.

- Тогда лучше тебе убить меня прямо сейчас.

Возможно, Клинт бы и сделал это, но Фьюри велел по возможности взять Спайсера живым. Дальнейшие события развивались за какие-то жалкие секунды. Лавджой, несмотря на серьёзное ранение, вдруг проворно вскочил на ноги и, молниеносно выхватив откуда-то из-за пояса нож, бросился на Наташу. Та успела перехватить его руку и заломила её Спайсеру за спину. Мужчина взвыл от боли. Клинт снова прицелился, но в этот момент Лавджой свободной рукой ударил Наташу в живот, и Романофф, охнув, отлетела в сторону, ухватив за собой Спайсера. Выпущенная Клинтом стрела просвистела над головой Лавджоя и вонзилась в стену. Наташа упала на спину и, выхватив нож, собралась нанести решающий удар, но Бартон опередил – следующая стрела пронзила Лавджою горло. Захрипев, мужчина повалился на Наташу, придавив её весом своего тела. Романофф почувствовала, как на груди у неё расплывается липкое и горячее кровяное пятно. Брезгливо спихнув с себя испустившего последний вздох агента «Гидры», она, игнорируя протянутую Бартоном руку, самостоятельно поднялась на ноги.

- По крайней мере, у них у всех есть хоть одно положительное качество, - хмыкнула она, глядя на мёртвого Лавджоя, - они верны своему делу. Однако… живым он был бы нам полезнее.

Бартон лишь пожал плечами.

- Он сам выбрал свою долю.

Клинт не получал никакого удовольствия от убийств и относился к ним скорее как к тягостной необходимости, и знал, что Романофф тоже. Она никогда не говорила этого вслух, но Бартон видел, что она переживала после каждого совершенного убийства, хотя и тщательно пыталась это скрыть. Что ж… сегодня он избавил её от очередных мук совести.

- Какое-то слишком простое задание, не находишь? – спросил он. – Тут бы и твоя Оливия в одиночку справилась.

Наташа огляделась по сторонам.

- От тела надо избавиться, и замести следы.

- Хорошо. Сбросим его в болото.