Помни, живи, люби (СИ)

- Выходила подышать. Здесь жарко.

Клинт этого не замечал, а вот Наташе, похоже, и впрямь было некомфортно – раскрасневшееся лицо, уставший взгляд…

- Ты в порядке? – спросил Бартон. – Выглядишь не очень, - честно признался он, зная, впрочем, что она не обидится. – Может, воды со льдом принести?

Романофф кивнула. Задерживаться тут она не собиралась, но охладиться тоже будет не лишним. Наташа в два глотка осушила бокал и громко хлопнула им о стойку.

- Пойду спать.

- Тебя проводить? – Клинт по-прежнему не был уверен, что с ней всё хорошо, только не понимал, в чём дело.

- Зачем? Думаешь, не дойду и упаду замертво где-нибудь на полпути?

- Ну, как знаешь, - Бартон пожал плечами, но по-прежнему не сводил с неё внимательного взгляда. Наташа готова была сквозь землю провалиться.

Он хотел добавить ещё что-то, но Романофф поспешила ретироваться с «поля боя». Все-таки она была права – не зря ей с самого начала не хотелось сюда идти.

Бартон, немного озадаченный остался сидеть за барной стойкой. Дорого бы он дал за возможность узнать, что творилось с Наташей. Мимо прошёл Беннер и кинул на него какой-то неопределённый взгляд. Клинт помрачнел. Значит, дело всё-таки в Брюсе. Несмотря на многолетнюю дружбу, Наташа почти никогда не говорила с Клинтом о своей личной жизни, за исключением пары случаев, но насчёт Беннера он и сам догадался.

Для Бартона оставалось загадкой, что она в нём нашла, но не спрашивать же об этом напрямую? Хотя, почему бы и не спросить? Они же всё-таки друзья. Клинт Брюса не то чтобы не любил, но и особой дружбы между ними никогда не было. Бартону было куда интереснее в обществе Тони, Стива и Тора, а с недавних пор ещё и Пьетро. Беннер же оставался для него загадкой, которую, к слову, и разгадывать-то особенно не хотелось. Но за Наташу он готов был порвать любого, даже зелёного монстра.

Заперев дверь спальни, Романофф в изнеможении плюхнулась на кровать и закрыла глаза. Злиться на Брюса не было смысла – вряд ли он сказал это со злым умыслом, скорее, ляпнул сгоряча. Но тоже хорош! Думать надо, что говоришь. Уже само наличие того факта, что кто-то догадывается, было ей невыносимо. Никто не должен знать. Наташа и себе запрещала думать об этом и до недавнего времени успешно сдерживала загнанные далеко, в самые углы подсознания мысли, а теперь контролировать их становилось всё труднее.

За все эти несколько лет, никто, ни одна живая душа не догадывалась об истинной природе её чувств к напарнику, да и сама Наташа почти сумела убедить себя в том, что никакой другой привязанности, кроме дружеской к Бартону не испытывает. Иначе и быть не может.

Наташа могла убить, сдать, солгать, но увести чужого мужа – никогда. Возможно, если бы она никогда не встречалась с Лорой, не знала её, и если бы Лора не относилась к ней с такой теплотой, возможно, Романофф и наступила бы на горло собственным принципам, но предательницей она не была. Смерть Лоры тоже ничего не меняла – теперь это было бы ещё большим предательством, да и потом… Клинт никогда не смотрел на неё, как на женщину, и уже одно это обстоятельство останавливало Наташу. Кроме того, она бы ни за что не рискнула их дружбой – в её жизни было совсем немного людей, которых она могла бы назвать близкими.

Наташа проснулась в половине седьмого. Прошлым вечером она не стала закрывать шторы, и вся комната была залита солнечным светом. Небо было ясным, воздух свежим, и день обещал быть замечательным.

Она уже давно приметила за собой, что её настроение отчасти зависит от погоды, но сегодня это не сработало. Наташа проснулась уставшей и разбитой. Дело было не в количестве выпитого – вчера она ограничилась парой бокалов мохито, и для похмелья этого явно было недостаточно. Тем не менее Наташа чувствовала себя так, словно беспробудно пьянствовала всю ночь – голова была тяжелой, мышцы ломило, как после изнурительной тренировки, а душ не намного улучшил её состояние.

Тем не менее, в штаб она прибыла вовремя, и в отличном виде. Уложенные волосы, лёгкий макияж и идеально выглаженная одежда. «Чем хуже у тебя идут дела, тем лучше ты должен выглядеть» - вспомнилась ей вычитанная в каком-то журнале глянцевая мудрость.

Фьюри был искренне удивлён, когда увидел её в своём кабинете. Он-то помнил, что дал ей и Бартону две недели заслуженного отдыха.

- Доброе утро, мистер Фьюри, - улыбнулась она.

Он сидел за столом, подперев подбородок сцепленными в замок руками и внимательно смотрел на неё.

- Доброе, - кивнул он, - впрочем, если ты здесь, надо думать, у тебя не всё хорошо.

- Отчасти, - расплывчато ответила Нат. Порой она ненавидела директора за его проницательность. – Месяц назад вы говорили мне о тренировочном лагере для наших агентов в Кенте, - она знала, что Фьюри не тот, с кем нужно ходить вокруг да около, - и предлагали мне занять там место инструктора.

- И ты отказалась, - напомнил Фьюри. Он поднялся из-за стола и подошёл к тумбе, где стояла кофемашина. – Эспрессо? Американо? Капучино?

- Я передумала, - с лёгким нетерпением сказала она. – Американо. Без сахара.