Помнишь ли ты, Анаис?

– Я?! А Полинины куклы? А коробки с дисками Флориана, в которых не хватает именно тех, что я видел на ярмарке?

– Флориан дал эти диски приятелю!

– Вот именно! У нас этих дисков больше нет, а та женщина их продавала. Она как будто нарочно собрала все вещи, которые принадлежали нашим детям.

– Все?

– Очень многие.

Отложив тряпку, Мюгетта садится на табурет у пианино.

– Итак, по твоей версии, Габи, эта женщина много лет коллекционирует вещи, которые мы разбрасываем направо и налево. Как фанатка или помешанная… ну, скажем, на Амели Нотомб, рылась бы в ее помойке, проникала к ее друзьям, к няне ее детей, чтобы стянуть забытые мелочи, выслеживала ее в пункте приема утиля и присваивала ненужное ей старье?

В точку, Мюгетта!

Я торжествую.

– Да. Именно так.

Увы, радуюсь я недолго.

– С какой стати ей фанатеть по тебе?

– По нам, Мюгетта. По нам. По нашей семье…

– Ты меня утомил…

Она поднимает крышку пианино и выстукивает три ноты.

До, ми, соль.

Трех нот достаточно, чтобы я прикусил язык. Наше пианино онемело, с тех пор как Полина перебралась в Тулузу. Раньше дочь играла едва ли не каждый день. Музыка была частью нашей жизни. Полинино пианино, диски Флориана, песенки Мюгетты. В каждой комнате звучала своя мелодия. Что такое счастливая семья? Какофония.

Сегодня напевает только Мюгетта. Над клавишами стоит партитура «Прекрасной Елены» Оффенбаха. В молодости жена пела в маленькой местной труппе, которая ставила оперетки. Я сопровождал ее на гастроли – дальше Парижа они не уезжали. Только через пять лет я набрался духу и признался ей, что терпеть не могу музыкальные комедии. В тот день я почувствовал себя предателем.

Потом Мюгетта бросила петь. Первое время еще ходила с подругами на спектакли, но скоро перестала. Никто, кроме Мюгетты, оперетту не любит.

Ми, фа, соль.

– Едем!

Мюгетта оборачивается ко мне, смотрит удивленно:

– Куда?

– В Тулузу, к Полине.

– Вот так просто возьмем и поедем?

– Да, вот так просто! Ты недовольна, что я сижу в четырех стенах, что отвык от спонтанных поступков. Так что давай – быстро собираем чемоданы, снимаемся с якоря и едем к дочери в Тулузу… Мы с Рождества ее не видели!

– А твой второй том?

– Три дня. Мы едем на три дня. Могу себе позволить посвятить три дня дочери раз в полгода.

Я кладу руку на плечо Мюгетты, провожу пальцем по клавишам пианино.

Фа, си, до.

Комментарий Мюгетты

Хороший вопрос, Габриэль. Я задавалась им не один год, с тех пор как ты признался мне, что терпеть не можешь Оффенбаха, Франсиса Лопеса[30] и Жоржа Гетари[31].

Да, просто замечательный вопрос.

Заверить любимого, что любишь то же, что любит он… Это доказательство любви или предательство?

Со временем я получила ответ. Пять лет ходить на мои спектакли, слушать «Дорогу цветов»[32], когда любишь только рок и авторскую песню, – это было доказательство любви, лучшее доказательство из всех возможных.

Таких доказательств ты давно не даешь мне, милый.

И еще, откровенность за откровенность, все эти годы я пела для тебя и только для тебя.

7

С террасы открывается восхитительный вид на Тулузу, Южный канал и аэробусы, взлетающие из аэропорта Бланьяк.

– Не спорю, – убеждает Станислас нас с Мюгеттой, поднимая бокал, – от самолетов немного шумно, но это лучше, чем жить, как мои коллеги-инженеры, на другом конце Тулузы и проводить два часа в пробках, чтобы добраться через весь город на работу.

От меня трудно дождаться доброго слова о зяте, но должен признать, что дом великолепен: терраса из потемневшего тикового дерева располагает к отдыху, искрится солнечными бликами бассейн, зеленеет свежеподстриженный сад. Коттедж, превращенный во дворец по мановению волшебной палочки «короля Мерлина», как говорила в детстве Полина, в сказочный дворец, где теперь царит и правит моя дочь.

Полина всегда обожала сказки! Я каждый вечер, если возвращался не слишком поздно, рассказывал ей про фей и добрых волшебниц. Полина была девочкой увлекающейся, мечтательницей, фантазеркой. Способной и старательной ученицей. Степень бакалавра по гуманитарным наукам. Диплом с отличием по современной литературе, специализация в книжной области в магистратуре в Тулузе. Стоило ли уезжать так далеко от Нормандии, чтобы получить образование без дальнейших перспектив? Все произошло, как в моих худших кошмарах.