Помню

Баня, стрижка под Котовского, получение военного обмундирования, короткий медицинский осмотр и – выходи строиться, уже солдатами. Вот так зашёл я в баню гражданским, а вышел солдатом. Строй и команды, команды и строй – такова жизнь солдата. Одели нас хорошо. Тёплое бельё, ватные штаны, боевые портянки, никак не желающие облегать ноги, обутые в валенки, ватная фуфайка, шапка-ушанка, тёплые перчатки с двумя пальцами – такой была наша одежда. А как инвентарь получили мы алюминиевые четырёхсотграммовые кружки, ложки и алюминиевый котелок. Построились в колонну по четыре и по команде старшины Борблика двинулись к выделенной для нас казарме. Каждый тащил свой чемодан, заполненный гражданскими вещами и разными принадлежностями. Зашли в казарму, сдали чемоданы в каптёрку. Каждому из нас выдали матрацную наволочку для набивки сена и наволочку для подушки. Все приехавшие тридцать три киевлянина и тридцать орловцев были распределены по взводам и отделениям. Во главе каждого отделения был сержант. Выделили нам двухэтажные кровати. Я успел прихватить нижний этаж, но потом поменялся с товарищем. Строем пошли заполнять наволочки соломой. Получили простыни и одеяла. Командиры отделений стали учить нас заправлять кровати, которые почему-то должны были выглядеть как гробы, и, чтобы придать им такую форму, мы вставляли палки сверху, с двух сторон вдоль матраца. Но армия есть армия, и сколько чего придётся нам терпеть, один Бог знал. Так в моей жизни началась новая эра, оставившая в памяти моей уйму эпизодов. А нам лишь оставалась молитва солдата, переходящая из уст в уста по ходу службы: «Господи, спаси меня от старшины-беса и от пайки малого веса. Да преврати море Каспийское в водку „Российскую“, а море Азовское – в пиво „Жигулёвское“». Многие из запомнившихся эпизодов были смешными, очень много было и печальных.

Подразделение «Т» во главе с капитаном Головановым было создано для подготовки младших офицеров зенитной артиллерии в системе противовоздушной обороны Свердловского округа.

Капитан Голованов – человек, окончивший восемь классов, но удачно продвинувшийся во время войны. Конечно, я не стал бы говорить о нём, если бы сама по себе цель нашего призыва была оправданной. В нас, ребятах, имевших среднее и выше среднего образование, военачальники нашли тот потенциал, которого не хватало в армии. Вот поэтому нас и мобилизовали. Мы были относительно грамотны, по крайней мере намного грамотнее наших командиров. Из трёх командиров взводов только двое имели среднее образование. Это был командир приборного взвода лейтенант Виктор Секач и командир взвода радиолокаторов старший лейтенант Лисов, окончивший училище и прекрасно знавший тогда американскую синхронную систему радиолокационного слежения и наводки 90-милимметровых пушек через локаторы СЦР-545. По воле рока я оказался в приборном отделении младшего сержанта Григория Жеребенко. Я бы сказал, что фамилия его была очень близка к действительности, но душой он был совсем неплохой украинец, часто улыбался, открывая рот и показывая передние зубы, покрытые золотыми коронками. Знания его были поверхностными, неполными, и зачастую ему приходилось туговато. Но он не был вредным, не настаивал на своём там, где не был уверен в себе, не издевался над нами. Мы же помогали ему в трудных для него ситуациях и никогда не смеялись над ним.

Старшина Борблик, молдаванин, очень редко улыбался, был полон злобы и ненависти к солдатам. Его принцип – сделать из солдата послушное животное, и он делал это любыми путями, порой унижая и превращая солдата в ноль.

Замполит батареи – старший лейтенант Голубев. Он был танкистом, а стал артиллеристом, так пели о нём солдаты. Это был просто жлоб с деревянной мордой, изучивший несколько тезисов компартии и считавший себя истинным представителем партийных органов в подразделении «Т». Его мы просто ненавидели.

Обычная жизнь солдата начинается с подъёма. Как правило, приходит рано утром в казарму, скажем, командир огневого взвода и спрашивает у дневального:

– Ну что, стоишь?

– Стою, – отвечает солдат старшему лейтенанту.

– Ну что ж, стой, хороший из тебя х*й получится.

Далее следует рапорт дежурного по подразделению. Смотрит офицер на часы и говорит:

– Поднимай.

Сорок секунд даётся на одевание, то есть на то, чтобы проснуться, спуститься со второго этажа, надеть брюки, портянки, валенки или сапоги, рубашку, застегнуться, нацепить ремень и занять своё место в строю. Сразу это не получалось, и тренировали нас очень и очень тщательно. Не сосчитать, пожалуй, сколько раз приходилось нам одеваться и раздеваться.

Следующий этап – это туалет, умывание и прочее. Затем утренний осмотр. Командиры тщательно проверяют, всё ли, что должно блестеть, блестит, а также смотрят состояние постели.