Помоги себе сам (СИ)

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

========== 1. ==========

Взгляд бродит по лицам. Усталым, осунувшимся. По дрожащим сухим пальцам, сонным, давно потерявшим блеск глазам. Хочется просто рявкнуть «всё, мужики, перекур!», сбить в стопку разбросанные по столу бумаги и вырваться наконец из злосчастной комнаты переговоров на свежий воздух.

Я мог сделать так года три назад. Теперь — не тот уровень. Теперь приходится напрягаться, чтобы сдержать зевок, и уже в четвёртый раз обводить мелкие цифры на бумаге для заметок.

Переутомление. Усталость. Депрессия. Мне хочется как минимум удавить кого-нибудь, и я уже даже знаю, кому бы из шести присутствующих я вцепился в горло первому.

Андрей сидит не напротив, а чуть сбоку, ровно так, чтобы я мог скосить на него взгляд и остаться незамеченным. Сейчас его очередь говорить. Он тянет слова, постоянно посматривает на экран ноутбука и уже как с полминуты не выпускает из пальцев ручку опустевшей фарфоровой чашки. Устал. Устал так же адски, как и мы все.

Будто опомнившись, Андрей отпускает чашку, тянется к волосам, чтобы поправить, но, только больше растрепав короткую причёску, кладёт руку на клавиатуру и проматывает файл вниз.

И уже даже плевать, кому первому достанется новая партия добротных немецких автомобилей, только что прибывших с завода — мне, Андрею или кому-либо еще — просто хочется закрыть глаза и провалиться в тяжёлую дрему хотя бы часов на шесть.

Я знаю Андрея давно. Так давно, что даже становится некомфортно от одной мысли о том, что он тоже знает меня ещё школьником. Я не помню, когда и при каких обстоятельствах он перешёл к нам. Это был класс одиннадцатый, может, десятый. Андрей будто бы учился с нами с самого начала — так легко он влился в коллектив. Я же, напротив, всегда относился к нему с опаской. Вечно ждал какой-то подлости, которую, в общем-то, этот улыбчивый темноволосый парнишка устраивать и не собирался.

Я много надумывал, рисовал в своём воображении ситуации, которых не было… Андрей, похоже, занимался тем же самым. Упрёки становились жёстче, сарказм и язвительные шутки — всё более ядовитыми. Мы оба и не вспомним, что стало точкой невозврата — и была ли она вообще, — но из знакомых мы быстро превратились во врагов, коими и остаёмся до сих пор.

Андрей вскидывает на меня взгляд, еле заметно морщится и возвращается к своему отчёту за последний месяц.

Я знаю его давно. И вместе с тем не знаю о нём практически ничего. Он раздражает меня. Он неприятен мне. Я должен ненавидеть хоть кого-то, чтобы не срываться на остальных, а ненавидеть Андрея очень даже удобно. Иногда я спрашиваю себя: а правильно ли это? Спрашиваю и тут же забываю. Правильно или нет, я просто не вижу причины что-то менять.

На часах полночь. Даже Москва за окнами офиса уже начинает засыпать, когда мои мучения наконец заканчиваются.

С трудом поднимаюсь с кресла, вяло перебираю ногами, пытаясь хоть немного размяться, надеваю тёмный пиджак. Потом — пальто, проверить ключи от машины в сумке от ноутбука, пожать каждому руку, потом — тесный лифт… Андрей почти касается меня плечом. Не поворачиваюсь к нему, но ловлю его взгляд в вымытом до блеска зеркале. «Спокойной ночи, Паша. Чтоб ты заснул и больше нахер никогда не проснулся». Слова отдаются в голове эхом — я будто читаю его мысли. Впрочем, будь мы здесь вдвоём, Андрей не поленился бы произнести это вслух. И тебе того же, коллега.

Мы выходим из здания. Я без труда нахожу на освещённой парковке свою машину и с облегчением выдыхаю — Андрей припарковался с другой стороны здания. Не так давно он специально поставил свой автомобиль «впритирочку», свернул мне зеркальце бокового вида и смылся. До сих пор, наверное, думает, что я не знаю, кто это сделал.

На выпускном, тогда, в конце одиннадцатого класса, я много пил. В перерывах между стаканами я думал, что никогда больше в жизни не увижу Андрея, и страшно этому радовался. Он действительно надолго улетел учиться куда-то в Европу — мне было плевать, куда, — но уже через несколько лет вернулся в Москву и успешно вписался в ту же сферу, где начал крутиться я сам.

И всё. Застарелая, в общем-то беспочвенная ненависть перекочевала из юношества во взрослую жизнь и успешно там укоренилась.

Дорогу до дома я, конечно же, знаю наизусть во множестве её вариациях. Но непредсказуемая Москва диктует свои правила: почти не глядя на экран вбиваю в навигатор адрес.

Маршрут построен. Через сто метров поверните налево.

Интересно, кто первый от усталости заснёт за рулем и разобьётся: я или Андрей? Мне хочется спросить об этом девушку из навигатора. Сколько бы она поставила на меня?

Вы сбились с маршрута. Через пятьсот метров развернитесь.

Вы сбились с маршрута. Через сто метров развернитесь.

Развернитесь.

Вы сбились с маршрута. Маршрут построен.

Я даже не знаю, где он живёт. Чёрт возьми, я ничего о нём не знаю и знать не хочу. Но от мысли, что однажды меня — мы же бывшие одноклассники — позовут к нему на похороны, становится не по себе. Или наоборот. Интересно, он бы плюнул мне на могилу? Конечно да. Глупый вопрос.