Помоги себе сам (СИ)

Я петляю. Девушка из навигатора никогда не злится — мне бы её выдержку. Сам я нервный, как чёрт. Андрей такой же. Вспыльчивый, дёрганный, излишне эмоциональный. Мы ненавидим свои пороки в окружающих и бла-бла-бла. Я прочитал это где-то, и фраза въелась и в без того утомлённый разум.

Въезжаю на подземную парковку. Глушу мотор. Распахиваю дверь. Нога свешивается с подножки, пальцы, кажется, намертво пристали к рулю. Даже подняться тяжело.

Тихо. Где-то поблизости с потолка мерно капает вода.

В кармане вибрирует телефон. Лениво тянусь за ним и яркий свет экрана режет глаза.

Личный номер Андрея подписан не «мразь» и не «ублюдок», а просто «А». Мне даже не нужно читать текст, чтобы догадаться, что там — очередная насмешка. Партия досталась ему, так что в следующем месяце доход будет больше точно не у меня.

Я быстро пробегаю глазами сообщение. И мне уже даже не хочется ни разбить телефон о бетонный пол, ни сломать Андрею что-нибудь. Я просто очень устал.

========== 2. ==========

Утро проходит в полубреду, как и всегда. Автоматическими движениями включаю кофеварку, подставляю чашку, жду, пока сварится любимый латте. Пью быстро, одной рукой сжимая чашку, а другой пролистывая новые сообщения на почте.

Половину писем просто удаляю, некоторые помечаю как важные, а на одном и вовсе останавливаюсь. Андрей, похоже, не спал всю ночь, ну или встал в три утра. Меня действительно пугает этот человек — мне бы, наверное, в такое время не то чтобы не удалось свободно изъясняться в деловом стиле, да я бы попросту глаза открыть не смог.

Тем не менее, я пробегаю глазами по письму ещё раз и с удивлением выясняю, что Андрей хочет встретиться у меня в офисе днём. И что ему нужно? Мы практически никогда не обсуждаем дела вдвоём — каждый отвечает за свой автомобильный салон и свои продажи сам, — а встречаемся на общих собраниях или официальных мероприятиях. Впрочем, мне и этого предостаточно: я бы предпочёл видеть Андрея максимум раз в год.

Допиваю кофе, одеваюсь, хватаю папку с документами и ключи от машины и по лестнице сбегаю вниз на подземную стоянку — на тренажерный зал не хватает выдержки и времени, поэтому, чтобы не потерять форму окончательно, я заставляю себя хотя бы не ездить на лифте.

Время пролетает быстро. Пройтись по залу с образцами, поговорить с менеджером, узнать всё о последних сделках, даже порекомендовать автомобиль одному из клиентов — на то, чтобы передохнуть, нет и секунды. Но на Андрея и его проблему я эту лишнюю секунду всё-таки нахожу, как бы сложно это ни было. Скорее всего то, с чем он пришёл, касается и моего бизнеса, а потому я не могу проигнорировать этот разговор.

Андрей не опаздывает. Наверное, задержись он минут на десять, я бы разозлился и то меньше: его пунктуальность с каждым разом всё более откровенно бесит.

Я ненавижу в нём всё. Каждую деталь. Каждое движение. Идеально отглаженную рубашку, массивные дорогие часы на запястье, тонкие губы, изогнутые в дежурной вежливой улыбке, запах сигарет и аромат тяжёлых духов… Когда Андрей садится напротив меня, я даже не поднимаю на него глаз — только киваю секретарше, которая принесла нам кофе, и жду, пока девушка закроет за собой дверь.

Мы молчим несколько секунд. В кабинете светло и тесно, хотя мебели практически нет. Стол, три кресла для меня и гостей, стеллажи. И кругом — миниатюрные модели автомобилей. Одну из них, белый Мерседес, берёт в руки Андрей: она появилась совсем недавно и он ещё не успел оставить на глянцевых боках отпечатки пальцев или сделать едкое замечание по поводу качества исполнения.

— Что ты хотел обсудить? — я делаю глоток горького кофе и всё-таки начинаю разговор.

Андрей любит тянуть время. Жертвует собственными ценными минутами, чтобы позлить меня.

— Китайское фуфло, — Мерседес возвращается на своё законное место. Андрей ухмыляется и с вызовом смотрит на меня. От тяжёлого взгляда усталых серых глаз становится не по себе, хотя я должен был уже давно к этому привыкнуть.

— Не трогай мои вещи. Это раз, — медленно проговариваю я. — И во-вторых, переходи уже к делу. У меня ограниченное время.

Андрей не отвечает. Немного отпивает из кружки, потом разворачивает маленькую шоколадку, которую секретарша услужливо положила на блюдечко к кофе, и медленно откусывает. Облизывает губы.

Я напряженно слежу за его движениями. Ленивыми. Томными. Почти сексуальными — так он мог бы выделываться перед девушкой. Вереницей диалогов и событий выстраивается ассоциативный ряд и я вспоминаю, что ещё в школе мой лучший друг, Димка, который уже лет шесть живёт в Париже, рассказал мне, что видел Андрея с мужчиной. Мы тогда не стали никому говорить об этом, а потом тайна, сперва вызвавшая наше с Димой крайнее возмущение, как-то забылась. Мне неожиданно становится любопытно, что у Андрея с личной жизнью сейчас, но я не спрашиваю, а только хмурю брови и бросаю:

— Ещё пять минут — и аудиенция закончена.

— Две тысячи тринадцатый год. Помнишь? — неожиданно резко спрашивает он. Будто и не было того загадочного молчания.