Помолвка с чужой судьбой

– Кого назначат? – встрепенулся Иван Васильевич. – Я его знаю?

– Вас же и назначат. Дадут просторную квартиру в новом ведомственном доме на Васильевском острове, с видом на залив.

– Сказки рассказываете, – вздохнул Евдокимов, – кто мне даст? Да и зачем мне одному просторная квартира?

– Кто вам сказал, что одному? В вас уже влюблена одна замечательная девушка. Сейчас она в процедурной делает уколы больным и мечтает о вас.

– Да ладно, – не поверил следователь, – нужен я ей! Она такая юная.

– Не так чтобы очень юная, – возразил Алексей Иванович, – двадцать семь лет уже. Окончила медицинское училище, теперь вот в институте медицинском учится, старается, хочет многого добиться в жизни. Сейчас она здесь на практике. Круглая сирота и очень-очень мечтает о любви и о детях.

– Я, честно говоря, тоже, – признался Иван Васильевич.

Сильно зажмурился и проснулся.

Рядом сидела Рита и стояла тележка с обедом.

– Я скучал по вас, – шепнул Евдокимов и смутился.

Глава тринадцатая

На сей раз Светляков вошел в палату в сопровождении Вениамина Рубцова – начальника охраны Ракитина.

– Вы знакомы? – удивилась Вероника.

– Просто мы пост на входе организовали, чтобы посторонние в отделение не проникали, а сегодня пост еще и усиливать пришлось, – объяснил Рубцов. – Да тут и полиции сейчас много – всех подозрительных проверяют. Вот я и решил проводить Алексея Ивановича до палаты.

– А что случилось? Даже я через стены слышу, что людей вроде больше по коридорам ходит.

– Следователя, раненного ночью, прооперировали и в соседней с вами палате положили. К нему журналисты пытаются прорваться.

– Следователя? – переспросила Вероника. – Он серьезно ранен? Может, ему помощь какая нужна?

– Успокойтесь, – улыбнулся Алексей Иванович, – с ним все в порядке, а будет еще лучше. По совпадению, это тот же человек, который меня отсюда один раз выставлял. Так что теперь нам никто не помешает, а делом вашего мужа теперь занимаются другие люди. Вот хорошо это или плохо, пока сказать трудно.

Алексей Иванович подошел к кровати Ракитина.

– Я тут подумал, почему он все время называет нам одну и ту же дату – третье августа, вернее, ночь на третье августа? В этом кроется какой-то смысл. Мне теперь кажется, что он сам называет дату, когда проснется.

– Получается, что это произойдет через день! – обрадовалась Вероника. – Хорошо бы.

– Да, – согласился Рубцов, – тогда мы точно будем знать, что с ним случилось в ту ночь, когда убили Горика Гасилова.

– Тем не менее я хотел бы еще раз побеседовать с вашим мужем, – произнес Светляков, глядя на Веронику.

– Я не против, – согласилась она.

Согласилась, хотя особого желания не было. И даже не потому, что следователь Евдокимов назвал Алексея Ивановича шарлатаном. Эти беседы с не приходящим в сознание Николаем не приносили ему ни пробуждения, ни облегчения, а даже наоборот, выглядели страшно. Особенно когда Ракитин говорил о других убийствах, совсем в другие дни, – об убийствах, которых не было и которые Ракитин совершить никак не мог. Но он указывал время и место так спокойно, словно говорил об уже свершившихся фактах. И теперь она боялась услышать нечто не менее ужасное.

Так оно и случилось.

На сей раз он признался в убийстве двоих человек: своих партнеров Клейменова и Ширяева, которых он взорвал вместе с автомобилем при въезде в развлекательный центр на Аптекарском острове. А совершил этот подрыв той же ночью на третье августа, когда, по его же утверждению, сделанному ранее, им в разных местах были убиты Плахотников и Суркис.

Вероника закрыла лицо ладонями, потому что слушать это было невозможно. Светляков тут же перестал расспрашивать Ракитина и отошел к Рубцову.

– Ну, вы все слышали, – наклонился к нему Алексей Иванович. – Непонятно, конечно: то он в ту же ночь убивает кого-то в лесу, то говорит, что выбрасывает кого-то в окно. Нереализованные фантазии, как мне кажется. Теперь вот какой-то развлекательный центр.

– Так я знаю, где этот центр находится, и кому он принадлежит, мне тоже известно.

Посмотрел на отвернувшуюся к окну Веронику и добавил:

– Как раз Клейменов им владеет.

Ракитина подошла к лежащему мужу, взяла его за руку и шепнула:

– Когда же ты ко мне вернешься? Проснись!

– А что врачи говорят? – обратился Рубцов то ли к Светлякову, то ли к Веронике.

Алексей Иванович молчал, он и не мог знать наверняка, а Ракитина ответила не сразу:

– Они делают свое дело: томограммы, на рентген вот возили, витамины колют, анализы делают, но пока – сами видите… Виктор Викторович говорит, что внешних повреждений нет, но сильный ушиб головного мозга, а мозг – аппарат весьма чувствительный и к тому же малоизученный. Сказал даже, что это как в машине: двигатель не заводится, и трудно определить причину, а потом выясняется, что в двигателе копался не специалист, а случайный человек.

– На вас, что ли, намекает? – спросил Светлякова Рубцов.