Помолвка с чужой судьбой

Все они – Плаха, Рогожа, Сурок, Ширяй, зарубленный несколько дней назад Горик, застреленный в прошлом году Рогожа – начинали когда-то обычными грабителями, рэкетирами, мошенниками… Тогда им было по двадцать с небольшим, и шансов выжить у них было немного. Но они не только выжили, но и выбились наверх – почти на самый верх. Теперь они богаты, их уважают, их принимают в обществе. Появись у них желание стать депутатами, они бы стали ими легко, без усилий и противодействия. Но им это не надо, гораздо проще купить тех, кто с яростным желанием идет на выборы, чтобы не защищать справедливость, а разбогатеть, чтобы быть выше закона и морали, стать такими же уважаемыми людьми, как эти недавние бандиты. Бандиты, которые и остались теми же коротко стриженными пацанами – наглыми, жестокими и жадными.

В машине Вера слушала новости: по всем каналам говорили только о ночных убийствах. Говорили о жестокости, с которой они были совершены, вспоминали и об убитом недавно Гасилове, и о подозрении, имеющемся у следствия в отношении президента строительной корпорации Ракитине… Уже подъезжая к офису и собираясь припарковать автомобиль, Вера вдруг подумала, что, с точки зрения Горохова, нынешние убийства лишь подтверждают причастность Николая Николаевича к смерти Гасилова. И тут как раз в эфире зазвучал голос полковника юстиции.

– …Бандиты вновь бросают вызов нашей стране, всем честным людям, бросают вызов правоохранительным органам, но мы принимаем его с холодным сердцем и чистыми руками. Нас не сломить, потому что за нами порядок и закон, за нами почти сто пятьдесят миллионов честных граждан, которые ждут от нас действий…

Горохов говорил складно, очевидно, текст ему подготовила пресс-служба следственного комитета. И хотя фразы были выспренними и слишком общими, голос полковника звучал твердо и уверенно.

…Сегодня утром в городском суде состоится судебное заседание, которое примет решение о пресечении… об избрании меры пресечения организатору всех этих преступлений, который, это самое, возомнил, так сказать, что ему все позволено, потому что он миллиардер… Таких, как он, мы нещадно подвергаем искоренению…

– …О ком вы говорите? – прозвучал женский голос.

– В каком смысле о ком? – удивился вопросу Горохов. – О Раките… Ракито… То есть о Николае Николаевиче Ракитине. Сегодня мы прижмем ему хвост, а то распоясался, понимаете ли!

Вера выключила двигатель, радио умолкло.

Почти все сотрудники ждали ее возле кабинета. Вера посмотрела на часы: две минуты десятого.

– Простите за опоздание, – сказала она.

Открыла дверь и, пропустив внутрь своих подчиненных, вошла сама и сказала:

– Обсуждать ничего не будем. Ждем новых известий. Остаются только те, кто работает по этому направлению. Остальные свободны.

Для того чтобы сказать все это, не надо было запускать в свой кабинет весь коллектив, но именно сейчас, когда она сделал шаг внутрь, ей пришла в голову единственно правильная мысль.

– Петя из больницы не звонил? Как там у него дела?

Горохов с десяти утра сидел на заднем сиденье своей служебной «Тойоты», слушал новости. Свое интервью прослушал раза три и понравился сам себе. Понравился собственный голос и металл в собственном голосе. У пандуса стоял микроавтобус со спецназом. Горохов ждал решения суда, чтобы ворваться в отделение во главе спецназовцев, войти в палату к Ракитину и объявить ему о решении суда.

Ровно в одиннадцать ему наконец позвонили и сообщили, что его просьба выполнена и судебное решение уже везут. Горохов вышел и приблизился к автобусу телевизионщиков.

– Ну что, господа! Доставайте свои камеры! Протирайте свои объективы! Через полчасика идем на штурм.

Он знал, что штурм будет, штурм просто необходим, на всех телеэкранах будет видно, как спецназ преодолевает сопротивление охранников преступного олигарха, как их скручивают, укладывают мордой в пол, надевают наручники… А впереди он сам – полковник юстиции с едва заметной улыбкой победителя быстрым шагом подходит к палате, вышибает ногой дверь… Нет, дверь не надо вышибать. Лучше осторожно постучать, а когда изнутри спросят: «Кто там?», он ответит… Нет, он вначале улыбнется и подмигнет в объектив. Подмигнет всем, кто уставился в экран. Сделает это легко и непринужденно, как лучший друг их всех, как лучший друг и единственная надежда на справедливость. После чего устало произнесет, чтобы все поняли, чтобы понял самый последний дебил, сидящий перед телеэкраном…

На вопрос «Кто там?» полковник Горохов ответит:

– Бэтмен!

Конечно, следовало бы добавить еще пару слов, но они не для экрана.

Он вернулся в свою «Тойоту», заглянув по пути в микроавтобус спецназа и сказав:

– Готовность номер один.

Сидя в машине, позвонил секретарше:

– Юлечка, в приемной телевизор работает? Включай скорее. Мне обещали показать мой захват преступника в прямом эфире.