Помощь в социальной адаптации подросткам и молодым людям с расстройствами аутистического спектра

Эти трудности, связанные с несформированностью «модели психического» у аутичных людей, рождают образ инопланетного пришельца, вынужденного приспосабливаться к порядкам нашего мира без словаря и переводчика, с которым сравнивают свое положение взрослые аутичные люди:

«Не один раз я чувствовал себя пришельцем из другого пространства: мыслей насчет того, как общаться с людьми, у меня было не больше, чем насчет того, как общаться с созданиями с других планет» (Barron and Barron, 1992; цит. по: Ш. Коэн, 2008).

Пример из очерка О. Сакса о Т. Грэндин: «Она сказала, что для ее понимания доступны «простые, сильные, общие» эмоции, но более сложные эмоции и «игры, в которые играют люди» ставят ее в тупик. «Чаще всего, – заявила она, – я чувствую себя как антрополог на Марсе» (О. Sacks, 1995).

«Быть аутичным не значит быть бесчеловечным, но это значит быть чужаком. То, что нормально для других людей, кажется мне ненормальным, и наоборот… Я, можно сказать, без необходимой экипировки брошен на выживание в этом мире – словно инопланетянин без руководства по ориентировке на этой планете» (J. Sinclair, 1992; цит. по: Ш. Коэн, 2008).

Аутичному человеку (уже не ребенку) многие аспекты мира, привычного для большинства людей, могут казаться странными и трудными для постижения, а потому и пугающими, – в первую очередь те аспекты, которые касаются взаимодействия с другими людьми. Такой мир легко провоцирует защитное поведение:

«Представь, что ты один в чужой стране. Как только ты выходишь из автобуса, тебя обступают иностранцы, жестикулируя и крича. Их слова звучат, как крики зверей. Их жесты ничего для тебя не значат. Твой первый порыв – защищаться, оттолкнуть от себя этих навязчивых людей; лететь, бежать прочь от их непонятных предложений; или оцепенеть, попытаться не замечать этот хаос вокруг тебя» (цит. по: Ф. Аппе (Francesca Наррe), 2006).

Темпл пришлось осваивать тонкие сферы человеческих взаимоотношений через сознательное последовательное изучение, а не через целостное эмпатическое чувствование: «Темпл, похоже, лишена того имплицитного знания, которое каждый нормальный человек аккумулирует и обобщает в течение всей жизни на основе опыта и общения с другими людьми. В отсутствие этого знания Темпл вынуждена «вычислять» намерения и настроения других людей, тем самым делая алгоритмизированным и эксплицированным то, что для большинства из нас – «вторая натура». Никогда у нее, заключает Темпл, не было нормального социального опыта, из которого формируется обычное социальное знание» (О. Sacks, 1995).

Так называемым «высокофункциональным» аутичным людям приходится осваивать мир человеческих взаимоотношений как иностранный язык, а не как родной: через трудоемкое осознанное разучивание человеческих реакций, правил, декодирование сигналов, идущих от человека, сознательное подражание другим людям, интеллектуальную расшифровку контекста и общего смысла каждой конкретной коммуникативной ситуации.

«Даже для высокоинтеллектуального аутичного взрослого очень трудно точно знать, когда нужно что-то говорить, когда стоит попросить о помощи, а когда лучше промолчать. Для такого человека жизнь – это игра с правилами, которые постоянно и непредсказуемо изменяются» (Carpenter,1992; цит. по: Ш. Коэн, 2008).

Многие аутичные люди, в том числе взрослые, мало способны гибко и долговременно планировать, выстраивать свою жизнь в соответствии с постоянно меняющимися обстоятельствами, собственными ценностями и смыслами; как правило, им необходим внешний организатор жизни, постоянно подталкивающий к нужной активности. Обычно роль такого организатора выполняют близкие аутичного человека, которому привычно быть ведомым.

На уровне самосознания, как можно предположить, эти трудности связаны с недостаточной сформированностью внутренней позиции взрослого человека. В норме уже в подростковом возрасте появляется такое психологическое новообразование, как чувство взрослости (А.Г. Лидерс, 2001). Взаимодействуя с аутичными людьми, можно столкнуться с отчетливыми случаями несовпадения паспортного и субъективного возраста индивида: многие аутичные люди, достигшие паспортного совершеннолетия и даже зрелых лет, субъективно, по-видимому, ощущают себя по-прежнему детьми. Так, они привыкают, что их опекают в повседневной рутине, что рядом всегда есть близкие, кому можно «пожаловаться» и перед кем приходится «отчитываться». Также для них становится привычно, что решения относительно их жизни принимаются не ими самими, а членами семьи (хорошо, если с их участием). К сожалению, у большинства аутичных людей слабо формируется и ответственность за близких людей, без которой немыслимо занятие позиции взрослого. Приходилось сталкиваться даже с активным отвержением, сознательным протестом против приписывания взрослой социальной позиции.