Помощник. Книга о Паланке

Речан поднял голову. Как отнесся к этому приказчик? Он увидел глаза человека, который с трудом скрывал волнение, но делал вид, что, какое бы ни было принято решение, он примет его гордо и спокойно.

— Понимаете, — начал Речан, глядя в сторону, — я просто не знаю, как поступить. Я просто не знаю, что делать…

— А не худо бы знать, чтобы потом не пожалеть, — сказал чиновник, вдруг успокоившись. Словно что-то вспомнив, он провел длинным указательным пальцем по подбородку, какое-то время смотрел в пол, как будто стоял здесь совсем один, и потом очень серьезно сказал: — Пан Речан, неужели вам кажется, что вот этот человек — бедняк и горемыка, которого какой-то Добрик хочет ни за что ни про что выгнать из дома? Я заверяю вас, что лично ничего против него не имею, поверьте мне, может, если бы я сопровождал сюда кого-нибудь другого, я бы вообще об этом не говорил. Я сказал бы только, что эту бойню он принимает с живым инвентарем, меня бы не волновало, чем это кончится, но вы, пан Речан, поверьте мне, не такой человек. Я просто не хочу, знаете, чтобы у вас здесь все пошло не в ту сторону, потому я и говорю вам это в его присутствии. Мы, впрочем, не имеем против него возражений, он ни в чем не провинился… только, поверьте мне, этот человек не для вас.

Речан совсем смутился. Ему было стыдно: Штево, корил он себя, ведь это уважаемый человек! Что ты подумал про него?! Разве он говорит это для своей пользы?

Но все же сказал:

— Извините меня, понимаете, я ведь не знаю, совсем никого не знаю здесь, языка не знаю… Может быть… — Он помолчал, растерянно оглянулся вокруг и продолжал совсем тихо: — Может… я буду помнить, что вы мне сказали… Но, может, пока я привезу семью, пусть он останется здесь, хоть бойню посторожит… А там увидим. Ведь я еще не знаю, как мне… как все пойдет, когда надо будет открыть, а он-то здесь все знает, верно?.. — (Чиновник некоторое время сосредоточенно и как-то смущенно слушал его, потом горько усмехнулся.) — Ведь я даже не знаю… Понимаете, он здесь столько лет… Потом, позже, увидим, правда? Как вы думаете?

— Пан Речан, во-первых, с сегодняшнего дня это ваша бойня, и, во-вторых, вы здесь, запомните это сразу, — вы здесь у себя дома, в своей республике, и поэтому действуйте по своему разуменью. Я гарантирую вам, что если кому-то взбредет в голову ставить вам в вину ваше новое положение, ему придется иметь дело с властями. На это вы можете рассчитывать и поэтому принимайте решение свободно. Как бы поступил я, об этом я вам дал понять, но вы решайте, как сочтете нужным. Долг человека, который лучше вас информирован, я выполнил. Не скрываю, что держать его здесь я бы не стал, но вы делайте так, как вам нравится, хозяин здесь вы, а не я, мне остается лишь пожелать вам, чтобы вы не поплатились за эту вашу необоснованную деликатность, потому что это только деликатность, и ничего больше. Я повторяю, он отъявленный негодяй, хотя и признанный мясник.

Речан оглянулся, как чувствует себя этот самый «негодяй».

— Не беспокойтесь, — сказал Добрик, — он все слышит и только притворяется, что не понимает… Я нарочно говорю это в его присутствии и достаточно громко. Но, — он вежливо указал рукой вперед, — пошли дальше.

— Вы считаете, — начал Речан и рванулся вперед, чтобы шагать в ногу с чиновником, — что я совершаю ошибку, не правда ли?

— Да, безусловно, но, как я уже сказал, это ваше дело, — ответил чиновник, и Речана огорчило, что он сказал это уже совсем бесстрастно.

А тот, на скамье, встал, кивнул головой в сторону нового владельца и заговорил на вполне приличном словацком языке:

— Раз такое дело, я буду понимать по-словацки. А почему бы нет? — приподнял шляпу и снова сел.

Чиновника передернуло, он резко повернулся на каблуках и начал кричать высоким голосом:

— Как бы вам не пожалеть о ваших выходках! Что вы себе позволяете! Где мы?! Есть у вас голова на плечах? Сдается мне, вы забыли, что можете за это поплатиться! Берегитесь! Советую вам, Ланчарич, вести себя в соответствии с нашими законами, не то я позабочусь, чтобы вы отправились вслед за вашим Кохари! Говорю вам это прямо! Такие, как вы, больше в городе хозяйничать не будут!

— Пан учитель, — сказал Ланчарич примирительно, — я не хотел вас дурачить, я только намекнул новому мастеру, что умею говорить по-словацки. Кохари — это Кохари, пан учитель, а моя фамилия, как вам известно, Ланчарич…

Учитель сердито нахлобучил шляпу и стремительно направился к деревянным ступенькам, ведущим в сад за бойней.

Между стенами соседних домов находился узкий, но достаточно длинный садик с цветочной клумбой, декоративными кустами, скамейкой и хилой яблоней. К задней стене дровяника и хлева была пристроена комнатушка. Стол, стул, застеленная кровать, полочка с посудой и железная печка — вот и вся обстановка.